LITMIR.BIZ

      В спектакле замечательно играл Валентин Гафт.

      В этой книге я буду часто писать «замечательно играл». Ибо мне повезло: в моих пьесах играли великие актеры. И это была одна из самых блестящих его ролей. Он был трагичен и смешон, жалок и грандиозен.

      Гафт долго не мог избавиться от этой роли. Уже прошло много времени, когда он начал периодически предлагать мне:

      – А может быть, возобновим этот спектакль?

      Я, конечно же, с энтузиазмом:

      – Давай!

      И он исчезал… Тогдашняя его жизнь – то есть кино плюс театр – захватывала его. Проходило время. И вдруг он звонил мне опять:

      – Ты знаешь, я вчера вспоминал о пьесе, об эфросовском спектакле, давай мы его возобновим?

      И я опять:

      – Давай!!

      Самое удивительное: однажды это случилось. Виктюк начал репетировать, но… Все быстро закончилось ничем.

      Однако через какое-то время Валя опять мне позвонил, и наша телефонная игра, точнее, жизнь продолжилась. Хотя я (думаю, и он) – мы оба знали, что ничего не будет. Спектакль остался там – в Лете, частью эфросовской легенды. Ибо искусство театра сиюминутно.

      Осталась ли пьеса? Или она сегодня – лишь «дождя отшумевшего капли»? Что делать, как мучительно кричал герой Леонида Андреева: «Ну почему то, что нравилось вчера, не нравится сегодня?»

      Однако кроме «сегодня», есть еще «завтра».

      «Птица, чтобы взлететь, должна стать гордой»

      На мой взгляд, в Театре есть только одно Величество – это актер. Режиссер для меня – лишь Высочество.

      Актеры – существа особые. Актер не подвластен нормальному суду.

      Никогда не забуду разговор двух великих режиссеров:

      – Что вы сейчас ставите?

      – Ставлю «Мертвые души».

      – Ох, как здорово, я прибегу смотреть. У вас, конечно, Чичикова играет этот замечательный Б.?

      – Нет, Б. вообще не играет. Чичикова играет… – И назвал какого-то достаточно среднего актера.

      – Но почему, почему не Б.?

      – Видите ли, он очень плохой человек.

      И тогда тот, второй (после паузы) спросил:

      – А вы всерьез думаете, что они люди?

      Да, они не люди, они – всё.! Они играют, меняясь ежедневно, эти фантастические хамелеоны – сегодня злодей, завтра жертва злодея; сегодня в пьесе любим, завтра – ненавидим. И я часто думал: с этой изменчивой, иногда больной психикой – как же им страшно читать дурные рецензии.

      Когда писатель читает плохую рецензию о себе, ему легко не обратить на нее внимания. Он всегда может вспомнить, что имя первого профессионального критика было Калофан из Калофона, и был он знаменит тем, что критиковал Гомера. Вспомнить и улыбнуться. За письменным столом можно жить разумом.

      Художники тоже насмешливо относятся к критике, тому их учит вся история живописи… Пикассо и Альберто Санчес проходили мимо какого-то дома. И Пикассо подошел к стене и с силой пнул ее каблуком. Отлетела штукатурка. И Пикассо сказал:

      – Грош

Скачать книгу