LITMIR.BIZ

      Вечером следующего дня, оседлав Помидорчика и сунув за пазуху книжку Некрасова, под язвительные замечания брата, Аким миновал знаменитую арку и вскачь понёсся к Рубановке. Вскоре он уже пылил длинной прямой улицей, и остановил разгорячённого коня у ворот кирпичного дома старосты. Калитку ему открыл ожидавший его Васятка.

      – А я думал ты не приедешь, – загнал в конуру хрипевшего шелудивым своим бешенством пса.

      Аким не обиделся на «ты», а принял это как само собой разумеющееся между приятелями.

      Ермолай Матвеевич, увлечённо распекавший во дворе работника, поклонился барчуку и уважительно поздоровался, вновь принявшись воспитывать непутёвого парня:

      – Вот скажи, Митрий, зачем ты туды-сюды по двору шляисси? – рванув ворот свой рубахи, требовательно глядел на работника.

      – Чаво? – улыбнулся вихрастый конопатый малый в грязных портах, и почесал пониже спины, чтоб показать своё отношение к хозяину.

      – Чаво, чаво, – по-лошадиному помотал головой, вытянув шею, староста. – Ведомо чаво… и лыбиться не надо… Смешливый какой выискалси, – грозно оглядел мускулистого высокого парня с потным, обнажённым торсом.

      – Ничо и не лыблюсь вовсе, а топор ищу.

      – Весь день его ищешь, штоль? Надорвалси от поисков. Тебе, пню конопатому, што было приказано порядошным человеком?

      – А чо-о? – удивился работник, с трудом сдерживая улыбку.

      – Чо, чо… дверь навесить на сарай, вот чо-о. А ты чо?

      – А я ничо. Там эта-а, петля соржавела напрочь. В кузню, эта-а, надоть.

      – Ну так, эта, и шёл бы в кузню, чем раздраженье на меня наводить и по двору без дела шастать.

      – Ну, щас и пойду. Делов-то, – чему-то обрадовался и засмеялся работник, введя в глубокую задумчивость старосту.