LITMIR.BIZ

      И солнце жадное над падалью сверкало,

      Стремясь скорее все до капли разложить,

      Вернуть Природе все, что власть ее соткала,

      Все то, что некогда горело жаждой жить!

      Под взорами небес, зловонье изливая,

      Она раскинулась чудовищным цветком,

      И задыхалась ты – и, словно неживая,

      Готовилась упасть на свежий луг ничком.

      Неслось жужжанье мух из живота гнилого,

      Личинок жадные и черные полки

      Струились, как смола, из остова живого,

      И, шевелясь, ползли истлевшие куски.

      Волной кипящею пред нами труп вздымался;

      Он низвергался вниз, чтоб снова вырастать,

      И как-то странно жил и странно колыхался,

      И раздувался весь, чтоб больше, больше стать!

      И странной музыкой все вкруг него дышало,

      Как будто ветра вздох был слит с журчаньем вод,

      Как будто в веялке, кружась, зерно шуршало

      И свой ритмический свершало оборот.

      Вдруг нам почудилось, что пеленою черной

      Распавшись, труп исчез, как побледневший сон.

      Как контур выцветший, что, взору непокорный,

      Воспоминанием бывает довершен.

      И пес встревоженный, сердитый и голодный,

      Укрывшись за скалой, с ворчаньем мига ждал,

      Чтоб снова броситься на смрадный труп свободно

      И вновь глодать скелет, который он глодал.

      А вот придет пора – и ты, червей питая,

      Как это чудище, вдруг станешь смрад и гной,

      Ты – солнца светлый лик, звезда очей златая,

      Ты – страсть моей души, ты – чистый ангел мой!

      О да, прекрасная – ты будешь остов смрадный,

      Чтоб под ковром цветов, средь сумрака могил,

      Среди костей найти свой жребий безотрадный,

      Едва рассеется последний дым кадил.

      Но ты скажи червям, когда без сожаленья

      Они тебя пожрут лобзанием своим,

      Что лик моей любви, распавшейся из тленья,

      Воздвигну я навек нетленным и святым!