Скачать книгу

посмотрела на него.

      – Знаете про дуэль?

      – В школе карате Оямы слухи разносятся со скоростью света. У него ведь четвертый дан. Он мастер.

      – Не дуэль это была, а убийство, садизм, – Лариса Суслова нахмурилась. – Они его убить хотели, какая же это дуэль, когда один против целой банды подонков? Три операции потом перенес. Последнюю на позвоночнике ему в Израиле делали. Савва это оплатил. Мы вообще не знали, останется ли он жив после таких травм. А он через полтора года поднялся. Восстановился. Ну, как уж смог.

      – Да, я об этом тоже слышал в школе Оямы, – кивнул Клавдий Мамонтов. – При таких травмах работать телохранителем трудно.

      – Здесь, в Бронницах, на пенсии от кого было Савву охранять? От самого себя? – Лариса Суслова вздохнула. – А вы осведомленный молодой человек, как я погляжу.

      – Ну, в определенных кругах личность Дроздова очень известна.

      – Он на Савву работал здесь, как прежде. И мы на него всегда во всем полагались. Циклоп, он…

      – Кто? – спросила Катя.

      – Домашнее прозвище такое, – Суслова указала на глаз. – Он не обижается. Он мужик железный. И с юмором у него все в порядке, несмотря на то, что он тот свет успел повидать.

      Катя из всего этого разговора поняла пока мало. И решила, что потом уточнит все у Мамонтова.

      Суслова включила ноутбук.

      Видео. За рояль в гостиной усаживается она, Лариса Суслова. Раскрывает ноты. Рядом с роялем на стуле с виолончелью в руках сидит грузный мужчина, седой, одутловатый. Катя поняла, что это Савва Псалтырников. Она пыталась вспомнить его по телерепортажам. Но нет… Видимо, придется довольствоваться этой последней записью. Мужчина настраивал виолончель, водя смычком по струнам.

      – Он играл? – удивилась Катя.

      – Очень хорошо. Научился этому еще студентом. Вы думаете, наверное, что все чиновники – болваны, – Суслова усмехнулась, – необразованные, закостенелые тупицы – федералы, так ведь? А он музыку любил. Всегда, когда на душе у него было радостно или плохо, брал виолончель, и я ему аккомпанировала. Ну, вот смотрите, как он играет в этот свой последний день. Какой он.

      Они заиграли сарабанду Генделя. Величественная и мрачная мелодия заполнила кабинет. Катя смотрела на экран. Суслова играла по нотам, а Савва Псалтырников – наизусть. Его тусклый взгляд был устремлен в пустоту. А на лице застыла странная гримаса – какое-то мрачное недоумение. Растерянность… опустошенность… боль…

      Внезапно к Ларисе там, на записи, подошел Макар. Он не сел за рояль, но подстроился, начал играть с Сусловой в четыре руки, аккомпанируя отцу и одновременно импровизируя – как это делают в джазе. И в звуки торжественной мрачной сарабанды вплетались новые вариации – быстрые, причудливые, искусные и одновременно такие чужеродные для этой простой трагической музыки.

      – Макар – пианист? – спросил Мамонтов.

      – Когда в Харроу в Англии учился, играл в оркестре. Англичане много внимания уделяют музыкальному образованию,

Скачать книгу