ТОП просматриваемых книг сайта:
Ивница. Федор Сухов
Читать онлайн.
– Каша, товарищ генерал!
– С маслом или без масла?
Симонов не расслышал этого вопроса, ему показалось, что командующий спросил: мало или немало?
– Мало, товарищ генерал!
На другой день Симонов стал получать удвоенную порцию, хотя давно уже получал внушительную добавку, так как, когда заболел и убыл Селиванчик, уральскому рудокопу пришлось быть первым и вторым номером, а это значит: он один носил и ружье, и патроны к нему, и противотанковые гранаты – всего килограммов шестьдесят. А когда перешли к долговременной обороне, один вырыл самый большой ход сообщения, да и общий блиндаж он один выкопал, остальные заготовляли накат, поэтому уральский рудокоп и не обратил внимания на едко сказанные слова младшего сержанта Адаркина.
В проходе блиндажа, откинув скореженную, забитую снегом плащ-палатку появился весь замятюженный Наурбиев. Он что-то говорил, но что – понять было трудно.
– Снег кричит… Земля кричит…
– Да говори ты толком, что случилось?
– Кричит, кричит… Послушать… Пойдем.
Почти всем взводом вместе с замполитом мы высыпали на улицу. Стали прислушиваться, но долго ничего не могли услышать: все так же неутешно голосила метель, задиристо кидалась из стороны в сторону змеино шипящая поземка, поблизости, покачиваясь, топтался глухо ревущий, дерево о дерево постукивающий лес. И вдруг откуда-то из-под снега послышался придавленный, взывающий о помощи человеческий голос. Армейская находчивость помогла нам, мы быстро сообразили, откуда исходил этот голос: он вырывался из перекрытого от заносов хода сообщения. Электрофонариков у нас не было, нащепали лучины, с зажженной лучиной двинулись навстречь взывающему голосу. Первым в ход сообщения вошел Заика, он оказался более расторопным, более чутким к исходящей истошным криком человеческой душе. Заика вскоре вернулся, доложил, что ход перемело, замятюжило до самого перекрытия. Взяли в руки лопаты, но лопатами не смогли докопаться теперь уже до едва слышного, с каждой минутой слабеющего стона. Пришлось взяться за ломы и кирки, ими-то разворотили весь смерзшийся ход сообщения и в его засугробленной горловине увидели перехлестнутую портупеей шинель и приподнятую, засыпанную снегом шапку-ушанку.
– Та це товарищ капитан, – недоуменно пробалакал по-журавлиному стоящий в короткой, ошарпанной шинелишке все время хватающийся за уши Тютюнник.
– Какой капитан?
Тютюнник ничего не ответил, выжидательно промолчал. И все-таки он оказался прав: мы спасли заместителя командира батальона по политической части капитана Салахутдинова.
По