LITMIR.BIZ

Скачать книгу

е её весь перекрыт снегом. Особенность этих краёв: где гуляют ветра и палит зимнее солнце, снег не задерживается, а в ущельях и долинах, что прикрыты от преобладающих ветров, может и по пояс насыпать, особенно на тенистой стороне. Но мы выбираем сухие тропы.

      Мой проводник не пояснял, куда и зачем мы идём. В общих чертах я представляла, где мы находимся и куда должны держать путь: товарищ Бродов познакомил меня с картами. Но конкретного маршрута и тот не знал: его проложил лично человек, спина которого сейчас маячила на шаг впереди. С момента нашего знакомства он произнёс всего несколько слов, но молчание, сопровождавшее нас в пути, не тяготило. Человек сливался с лёгким, прозрачным воздухом. Его мысли, его чувства, его энергетика были столь же легки и прозрачны. Вроде есть человек – а вроде и нет!

      Ущелье кончилось внезапно, сделав неуловимый поворот. Вдруг открылась просторная равнина, такая же жёлто-серая и безжизненная, как всё в этих обделённых растительностью краях. Спускаться вниз, к долине, почти не пришлось, из чего следовало, что мы оказались на обширной поверхности горного плато.

      Вот чего я уж совсем не ожидала: в тусклом свете облачного неба на равнине блеснули длинные металлические нити, параллельные друг другу. Рельсы! Они стремились к горной гряде на горизонте, издали похожей на цепочку холмов-курганов с округлыми вершинами.

      Мой спутник приостановился, обернулся и впервые заговорил. Он сказал, что мы должны подойти к железной дороге, потому что по ней два раза в неделю проходит поезд. Сегодня день поезда. Мы успеем подойти без спешки и далее поедем до тех дальних гор.

      Говорил со мной этот человек по-немецки. И я всё понимала! Впервые не на уроке, где частенько и путалась, и сбивалась, а в реальной обстановке я услышала и поняла немецкую речь. Он сказал:

      – Теперь ты будешь слушать и говорить на немецком и тибетском. К концу нашего перехода ты будешь думать на этих языках и видеть на них сны. Русского с этого момента для тебя не существует. Да, кстати, можешь называть меня Гулякой.

      Худощавый, жилистый, с правильными чертами узкого лица, этот мужчина мог бы понравиться мне, если бы не был постоянно «выключенным». За весь наш долгий путь я не видела, чтобы он нахмурился или улыбнулся. Даже когда он смотрел прямо в глаза, выражение его лица оставалось нейтральным.

      Мы часа два сидели прямо на шпалах железной дороги. Гуляка кормил меня солёными шариками сухого сыра, сушёной мясной стружкой, твёрдыми галетами, в его вещмешке, на вид полупустом, обвислом, обнаружилась и вместительная фляга с водой.

      Я ожидала, что мы начнём размахивать руками и тормозить поезд на полном ходу, как попутную машину. Но выяснилось, что у него тут, на совершенно голом месте, официальная остановка. Это, кстати, не означало, что он остановился: поезд притормозил свой и без того неспешный ход; желающие попрыгали вниз, а мы спокойно зацепились за открытую площадку и взобрались на неё.

      Маленький чёрный паровоз тащил четыре или пять открытых вагонов: у них были борта в полроста человека и стойки, на которых держалась брезентовая крыша, а внутри – где деревянные лавки, а где и голый пол. Люди азиатской внешности сидели на полу на своих тюках и баулах. Пассажиров оказалось не так много.

      Весь остаток дня, всю ночь и следующий день мы потихоньку двигались вперёд.

      Оказавшись среди этих людей, мы помалкивали: мы же в Китае! Тут натянутые отношения с Тибетом, а с союзницей немцев – Японией – война. На каком же языке разговаривать?! Пассажиры вокруг галдели, хохотали, бранились, бросая друг другу реплики необыкновенно резкими, пронзительными голосами. Нас обоих окружающие не замечали, будто нас и не было вовсе. Могли протянуть кусок еды прямо над головой или, разыгравшись, кинуть друг в друга что-то, едва не задев. Мой проводник не обращал на вызывающее поведение попутчиков никакого внимания и совершенно ушёл в себя.

      Итак, большое путешествие началось. Я теперь буду одна до той необозримо далёкой поры, когда оно закончится. И ни в какие паники, и ни в какую тоску впадать я не имею права. Особенно если учесть, что и прежде не была склонна терять присутствие духа, – так не время и начинать. И всё же: какой ледяной ветер пронизывает голые пространства, как одиноко и жутко в мире, наполненном совершенно чужими людьми…

      «Запомни: ни на час, ни на минуту ты не останешься одна. Я и девчонки – мы всегда рядом. Никто из нас не сможет забыть о тебе ни на минуту. Даже если случится, что не почувствуешь, – просто знай. Понимаем?»…

      Я прислушалась. Молчаливое, пустое пространство не доносило ни единой весточки. Самой выходить на связь с девчонками мне было строго запрещено, пока не окажусь на месте назначения и не сориентируюсь как следует. Мысли и чувства отошли, как облачный фронт, голоса попутчиков, говоривших на непонятных языках, слились в общий отдалённый гул, сознание парило в пустоте.

      Сознание ли свободно летело в пространстве, или пространство парило в сознании, всё расширяясь, – только в самой середине этой пустоты обозначилось что-то лёгкое, тёплое и нежное, как пухлая пряжа, собранная в горсть, как птенец, трепещущий в ладони. Ни образов людей, ни передаваемых мыслей не возникло,

Скачать книгу