LITMIR.BIZ

      Они сидели в одной машине и молча смотрели на дорогу. Две такие родные девочки, две такие далекие. Две такие несчастные и неспособные утешить друг друга. Все сценарии утешения, которые приходили в голову Нине, Алина разбивала парой слов. Самой же Алине не приходило в голову утешать мать, потому что мать сама во всем виновата. Она виновата в своей никчемной жизни, в мерзком малыше (так Алина называла брата) и не подходящем для нее муже. И она же – мать – виновата в том, что жизнь Алины бесповоротно разрушилась.

      Дома Алина не притронулась к еде. Встала на весы – 37 килограммов. На два больше, чем было до лагеря. Эта чудовищная новость была настолько невыносимой, что Алине захотелось что-то сделать с собой, с этим непослушным телом, которое так настырно не хотело снижать вес. Она закрылась у себя в комнате, достала канцелярский нож и сделала один надрез на руке. Посередине между двумя другими старыми шрамами. Кожа легко поддалась лезвию и выпустила струйку крови. Порезы стали уже привычным делом. Их удавалось скрывать под длинными рукавами.

      Нина изо всех сил старалась залатать увеличивающуюся брешь, лезла в душу, предлагала разные совместные занятия или просто ругала Алину за бардак в комнате. Спрашивала про школу, про учебу. Это все были неверные заходы, но у Нины по-другому не получалось. Тревога в ее сердце была настолько сильной, что временами овладевала ею полностью, Нину выбрасывало из равновесия, она не могла совладать со страхом за дочь. Страхом, приносящим боль, страхом, который принимал уродские формы и выражался в крике, неправильных вопросах, ошибочных предложениях, неверном поведении – страхом, который только увеличивал стену между матерью и дочерью.

      Алина говорила, что мать предала ее, но не тогда, когда вышла замуж и родила младшего ребенка. Дочь не могла просить Нине кардинального изменения, которое мать допустила: вдруг стала скучной, ординарной – такой, за которую стыдно перед подругами. У подростков такие заморочки. Слова дочки отзывались в Нине тяжелейшей ядовитой болью. Алина, как всегда, находила то место, которое больше всего болело и которое хотелось спрятать даже от самой себя.

      Детский день рождения

      – Ладно, с киллером я погорячилась, мне нужен просто стоматолог.

      – Ты хочешь сделать зубы?

      – Да, я сделаю зубы, и стоматолог отсыплет мне мышьяка.

      – Мама, не начинай.

      – А ты, когда пойдешь в гости к своему отцу, случайно просыплешь мышьяк ему в борщ. Ведь эта пигалица наверняка готовит ему борщ.

      – Мама…

      – Я тебя растила и ничего не просила, а сейчас мне нужна твоя помощь.

      – Мама, ты же шутишь?

      – Я буду с красивыми зубами. И вдовой. Надо успеть до официального развода.

      – Мама, ты, как всегда, не унываешь.

      – А зачем мне унывать, дорогая? Чтобы этот упырь на моей могиле целовал свою кралю?

Скачать книгу