Скачать книгу
задал Кольке первый секретарь райкома Мартын Селиваныч Бугураев уже набивший ему оскомину вопрос. «Да так…» – неопределенно ответил Клюха. «Тройки есть?» – в свою очередь полюбопытничал Томилин. «Да проскакивают», – опередил Кольку отец. «Ну ничего, – успокоил Евгений Константиныч, – на тройках люди вон сколько веков ездили. Да какие люди! Стихи любишь?» – чуть попридвинулся он к Клюхе. «Да так…» – опять попритупился Колька. «Любит, любит! – почти по-базарному вскричала мать. – Вот это Пушкинова наизусть учил. Прямо как по писаному шпарил. Про тучи там, что с невидимкою скачут». Клюха только губами обозначил свое ворчанье, что, мол, Александр Сергеич вовсе не Пушкинов, а Пушкин и невидимкою луна в том стихотворении. Евгений Константиныч же, похлопав его по спине, сказал: «Тот, кто на природе, как вот ты, живет, должен обязательно писать стихи. Тут все к этому располагает». Грех не признаться, что уже на второй день, вырвав из старой тетрадки лист, Клюха пошел к Гнилой протоке, уселся там на старый пень, из-под которого степенно выполз недовольный потревожеством ужак, и задумался над первой строкой. Одновременно же другой частью сознания, что ли, вспомнил летучий разговор, который произошел после фразы Томилина, и, кажется, Бугураев сказал: «Надо наломать ум на стихах, а тогда пойдет как по маслу. Я и то, когда-то баловался рифмоплетством». Однако прочесть что-либо он отказался. «Я очень скоро, – сказал, – понял, что Пушкин из меня не получится». – «А на меньшее и не метилось?» – подъехидничил Томилин. Из того же сидения у Гнилой протоки так и ничего не вышло. Тем более что вспомнился хуторской «рифмогонец», как он о себе говорит, дед Протас. Вот тот частушками так и сеет. На чего не глянет, тут же сочинит. Как-то мимо школы проходил и такое пульнул:
Вон спешит сюда корова,
Чтоб прознать про крепость слова:
«Есть ли тут урок, ребята,
На котором учат мату?
Если нет, я с пастухами
Буду говорить стихами».
И смех был в том, что действительно к школе шла корова. А вдогон ей слал матюки пастух. Да и Клюха с друзьями тоже матерками свою речь явно пересаливали.
Словом, со стихами у Клюхи дело так и не пошло. Да и как оно могло пойти? Когда совсем не в пору отец послал нужник чистить. А коль имеешь дело с дерьмом, разве на ум рифмы придут?
Клюха за воспоминаниями не заметил, как веселье за столом было свернуто по той причине, что Охлобыстин, до чертиков напившись, так юмористически умостился, что у того, кто это видел впервые, вызвал бы смех. Он спал ни сидя и ни стоя. А как-то середнинно. Ноги – коленками – находились у него на табуретке, а руки локтями – на столе. В ладонях же, сцепленных между собой, покоилась голова. Иногда он взлупывал глазами. Но позы не менял, а пару раз утробно, как это делает корова перед тем, как начать жевать серку, отрыгивал, какое-то время держал в морщи лицо и вновь засыпал.
Мать обвешивала, чтобы она не брызгала светом, лампочку рушниками, Вычужанин
Скачать книгу
