Кризисное обществоведение. Часть вторая. Курс лекций - Сергей Кара-Мурза

Скачать книгу

«нового народа» к прежнему народу была вполне осознанной. В элитарном журнале «Век ХХ и мир» была статья-манифест «Я – русофоб». Там говорилось: «Не было у нас никакого коммунизма – была Россия. Коммунизм – только следующий псевдоним для России. Я – русофоб. Не нравится мне русский народ. Не нравится мне само понятие «народ» в том виде, в котором оно у нас утвердилось».

      Собирание в новый народ всех таких русофобов предполагало подрыв этнических и гражданских связей большинства населения и изъятие у него прерогатив, прав и обязанностей народа. К 1991 году самосознание «новых русских» как народа, рожденного революцией, вполне созрело. Их лозунги, которые большинству казались антидемократическими, на деле были именно демократическими – но в понимании западного гражданского общества. Потому что только причастные к этому меньшинству были демосом (то есть народом), а остальные остались «совками».

      Г. Павловский писал в июле 1991 года: «То, что называют "народом России" – то же самое, что прежде носило гордое имя "актива" – публика, на которую возлагают расчет. Политические "свои"…» [107].

      Это самоосознание нового «народа России» пришло так быстро, что удивило многих из их собственного стана – им было странно, что это меньшинство, боровшееся против лозунга «Вся власть – Советам!» исходя из идеалов демократии, теперь «беззастенчиво начертало на своих знаменах: «Вся власть – нам!» Историк этнографии С.А. Токарев еще в 1964 году предлагал ввести в антропологию наименование демос для обозначения основного типа этнической общности рабовладельческой формации – свободных людей, рабовладельцев.

      Отношение к тем, кто программу новой власти признавать не желал, с самого начала было крайне агрессивным. В «Московском комсомольце» поэт А. Аронов писал об участниках первого митинга оппозиции в 1992 году: «То, что они не люди – понятно. Но они не являются и зверьми. "Зверье, как братьев наших меньших…", – сказал поэт. А они таковыми являться не желают. Они претендуют на позицию третью, не занятую ни человечеством, ни фауной».

      Интеллектуал из Института философии РАН, выступая в 1999 году в «Горбачев-фонде» перед лицом бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС, говорил такие вещи: «Британский консерватор скорее договорится с африканским людоедом, чем член партии любителей Гайдара – с каким-нибудь приматом из отряда анпиловцев».

      Вдумаемся: философ, который считает себя демократом, на большом собрании элитарной интеллигенции называет людей из «Трудовой России» приматами. Только потому, что они пытались, чисто символически, защитить свои ценности, причем именно демократические ценности человеческой солидарности. Чтобы не замечать чудовищности своих высказываний, требовалось действительно возомнить себя демосом и в глубине души отказать большинству (охлосу) в правах человека.

      Доктрина такой сегрегации населения излагалась еще до краха советского государства. Предполагалось, что на первом этапе реформ

Скачать книгу