Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев Трилогия об отце

Скачать книгу

военную службу.

      Когда вошли в комнату т. Тимошенко и Н. С., отец, указывая на Тимошенко, спросил: «Это наш зять?» Но я не заметила, чтобы он разочаровался, узнав, что зять его – Н. С.

      В Киеве мы встретили начало войны в июне 1941 года.

      На этом мамины регулярные записи обрываются, то ли она не захотела описывать позднейшие события, то ли просто времени не хватило. Сейчас на этот вопрос ответа не сыскать. Однако сохранились отдельные фрагменты, я их разбросал по разным страницам этой главы. Позже я нашел еще одну тетрадь с мамиными записями, дневником (очень нерегулярным), начатым после смерти отца в 1971 году и прерванном в 1982 году, за два года до маминой смерти. У нее тогда начали дрожать руки, и больше, без крайней нужды, мама не писала. Дневник мамы не ложится на канву этой книги.

      Как упоминала мама в своих записках, весной 1941 года пришла беда. Я заболел туберкулезом. Хворь называлась кокситом, гнездилась она в ноге.

      В то время туберкулез не был редкостью. Болели им в семье отца. Умерли от туберкулеза мамины родители, ее брат. Тяжело болела моя старшая сестра Юля. «После окончания школы, когда Юля училась на втором курсе географического факультета, ей пришлось прервать занятия из-за заболевания тяжелой формой туберкулеза. После операции на легком ей наложили пневмоторакс, с ним она уехала в 1941 году в Алма-Ату, в Казахстан», – написала мама в одном из фрагментов, посвященных детям.

      Мне запретили не только ходить, но и сидеть, вообще двигаться. Я лежал на спине на досках, накрепко прибинтованный к гипсовой форме, повторяющей всю нижнюю часть моего тела.

      Лечить туберкулез толком не умели, лекарств просто не существовало. Родители обегали всех врачей, прогнозы давались неутешительные, а советы: покой, свежий воздух, питание. Временная неподвижность наложила отпечаток на всю мою жизнь. В самый интенсивный период формирования сознания я был исключен из детского общества. Кому нужен товарищ, накрепко привязанный к постели. Со мной проводили время только взрослые, в первую очередь мать. Немногочисленных товарищей, уделявших мне крохи своего детского внимания, я с благодарностью запомнил на всю жизнь.

      В неподвижности я встретил войну. Потом эвакуация: из Киева в Москву, из Москвы в Куйбышев. Там семьи членов правительства разместили в корпусах бывшего санатория Приволжского военного округа. Мы жили в одном доме с семьей Маленкова. Когда немцы подошли к Сталинграду, Маленковы двинулись дальше, в Свердловск. Мама же от переезда отказалась. Отступать дальше у нее просто недоставало сил, да и отец своими письмами с фронта, из Сталинграда, вселял уверенность, он считал, что немцы выдыхаются, за Волгу им не прорваться.

      Семья у мамы под крылом собралась обширная. Кроме меня, висевшего на шее неподвижным грузом, еще сестры: Рада, почти взрослая, школьница, и совсем маленькая четырехлетка Лена, мамины родители, племянники и племянницы, всего 15 человек.

      Мой брат Леонид служил в бомбардировочной

Скачать книгу