Скачать книгу

Жеоржий Нулков крутил в гостиных мистические крутни.

      Смеялся в лукавый ус: «Кто может сказать упоенней меня? Кто может, как мед, снять в баночку все дерзновения и сварить из них мистический суп?»

      Над ним подшутила метель: «Ну, конечно, никто!»

      Схватила в охапку: схватила, подбросила – и подбросила в пустоту.

      А стаи печатных книг вылетали из типографий, взвеянные метелью, проснежались непрочитанными страница-ми у ног прохожих.

      Так он думал.

      Да.

      Темные чувства – осы – роились у сердца.

      Алый бархат крови стекал с распятия, где ужас небытия распинал и пригвождал. Царь в алый шелк своей крови облекся.

      Кто-то то отвергал его душу, то вновь призывал, – покрывал, словно багряницей.

      Словно протягивал губку с уксусом: «Кто может Тебя снять со креста?»

      Приникал к Распятию, и Распятый: «Ну, конечно, никто!»

      Кто-то, милый, снял с кипарисного древа, нежно поцеловал и бросил под ноги горсти гвоздей.

      Пусть тысячи колких жал вопьются в бедные ноги, орошаясь пурпуром крови.

      Думал.

      Декадентская общественность воевала с миром.

      Социал-демократ убегал в анархизм; кучки анархистов ломились в мистику; большой, черный, теократ, как ассирийский царь, примирял Бога и человека.

      Все они глумились над социал-демократами:

      «Мы-то левее вас!»

      За чаем бросали словесные бомбы, экспроприируя чужие мысли. Все они забегали влево, пропадали за горизонтом, купаясь в мистике, и восходили, как солнца, справа.

      И ватага мистиков росла, все росла, бездельно шатаясь друг к другу и поднимая метель слов.

      Думал.

      Счастье Христово покинуло Адама Петровича. Он сонно ахнул, и ланиты его точно блекли, точно отгорали.

      Его глаза то грустили, то искрились гневом: «Кто мог меня оставить в этих красных шелках?»

      Кто-то, Невидимый, шепнул: «Ну, да: это – Я». Кротко столкнул в пасть небытия и бросил под ноги горсть бриллиантов.

      И стая брызнувших миров удаленно мчалась под ногами Адама Петровича в черном бархате небытия.

      «Ах, никто не поможет вернуться!»

      Висел в темном. Мимо него с гудением пролетали миры; яркие звезды, блестя, бросали лучи.

      Вышли помощники.

      Федор Сологуб пошел на него из переулка.

      Черные тени развесил, охлажденные хрусталями звездными слез: тряся седою бородой, едко заметил: «И яркие в небе горели звезды!»

      Выбежал Ремизов из подворотни: «Хочешь играть со мною в снежного Крикса-Варакса?» Посмотрел из-под очков на Адама Петровича.

      Вышел великий Блок и предложил сложить из ледяных сосулек снежный костер.

      Скок да скок на костер великий Блок: удивился, что не сгорает. Вернулся домой и скромно рассказывал: «Я сгорал на снежном костре».

      На другой день всех объездил Волошин, воспевая «чудо св. Блока».

      Черные толпы ждали Городецкого на Невском.

      Добрый народ поджидал долго. Прощелкал Городецкий. Щелкнул пальцем кому-то в нос.

      Громовые вопли провожали мальчика.

      Жеоржий

Скачать книгу