LITMIR.BIZ

      Три вещи дарованы нам, чтобы смягчить горечь жизни, – смех, сон и надежда.

      Всю правду о жизни нельзя рассказать даже самой себе.

      Пусть даже Польша станет второстепенной страной, только бы не страной второстепенных людей.

      Социализм – это ставка на слабого, со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая уровень мышления.

      Диалог между редактором и Марией Домбровской:

      – Так не пишут.

      – Но так будут писать.

      Я всегда – кошка без хозяина.

      Я требую от жизни того, чего требовать нельзя и грех, – справедливости.

      Битвы дорого обходятся победителям.

      Я живу в придуманных мирах придуманных людей и считаю эту жизнь настоящей.

      Я люблю раннюю осень. В это время кажется: все еще будет хорошо.

      Любимое блюдо? Любое, приготовленное не мною.

      – В фильме «Старшая сестра» ваша героиня играет на гитаре. Вы действительно это умеете или только изображаете?

      – Знаете, у меня непонятная убежденность в том, что я отлично играю на скрипке. Дабы остаться в этом прекрасном заблуждении, я скрипку никогда в руки не брала.

      Обманывать людей тем опасно, что в конце концов начинаешь обманывать себя.

      Самый сильный человек – самый одинокий.

      Я обхожусь без грима. Я гримируюсь изнутри.

      Публика всегда права.

      Мое искусство принадлежит мне.

      Без женщины ничего не сделаешь, это понял даже Господь Бог.

      В браке тот, кто любит сильнее, всегда оказывается слабейшим.

      Мужчина скорее изменит облик земли, чем свои привычки.

      Подозрительность – единственный вид дружбы, возможный между двумя актрисами.

      Чтобы не умереть, нужно жить.

      Ее труд в высшей степени интеллектуален и потому требует энергии неизмеримо более высокого качества, чем тот напор пара, который у актрис школы Бернар вызывает неизбежный взрыв страстей.

      Она искала бездарные пьесы, чтобы добиться в них триумфа благодаря собственным силам.

      На спектакле труппы Дузе в Париже присутствовал президент Франции Феликс Фор. После спектакля актриса призналась, что очень боялась играть на чужом для французов языке. Фор удивленно воскликнул:

      – Как, синьора, разве вы говорили по-итальянски?

      Я по-итальянски не понимаю, но она так хорошо играла, что мне казалось, что я понимаю каждое слово. Никогда ранее я не видал ничего подобного.

      Ну как же теперь можно играть после нее… Ведь рядом с такой актрисой я просто прачка.