ТОП просматриваемых книг сайта:
Река с быстрым течением (сборник). Владимир Маканин
Читать онлайн.Название Река с быстрым течением (сборник)
Год выпуска 0
isbn 978-5-699-34211-2
Автор произведения Владимир Маканин
Жена тихо произносит:
– Я думала, тебе тяжело будет. Осматривать жилье… обсуждать – и все такое.
– Жилье горем не пахнет.
– Разве?
Потом она спрашивает:
– Ну а Геля?.. Как она?
– Нормально.
– Она не очень переживала?
– Я же не рылся в их вещах. Походил по комнатам, вот и все.
– Совсем не переживала?
– Нет… Немножко даже кокетничала со мной.
Ткачев говорит это и думает, что вот ведь получается – и там и тут. И ничего. И голос тянет и вытягивает слова, как и надо тянуть и вытягивать. И не выдает. И конечно, не первый раз он поспевает и там и тут, но все же что-то точит и легонько подгрызает ему краешек, как мелкозубая мышь.
И еще. Если он думает и помнит об этом, то, наверное, в сущности, он человек неплохой. Это он тоже не забывает отметить.
Они лежат в постели. Засыпают.
И вот жена опять про то же:
– А портрет… видел?
– Что?
Она объясняет – портрет мужа Ангелины, ну летчика этого, который разбился, должен же он где-то висеть на стене. Ткачев говорит, что как-никак больше года прошло.
– И портрета нет?
– Не видел.
– Плохо смотрел.
Ткачев раздражается:
– Может быть, его и при жизни не было. У нас же не висит мой портрет.
И добавляет:
– Может, портрет и был, а она его в фотоателье отнесла. Чтоб сделали покрупнее. Заодно покрасивее.
За несколько таких вот беспечных и грубоватых фраз Ткачев получает теперь долгую ночь с тихими слезами. Он спохватывается, но поздно. Жесткое словцо уже где-то задело, царапнуло – теперь жена будет плакать… Страшного тут, конечно, нет. И ведь не первый раз. И не последний. И нужно лишь быть с ней рядом, говорить ей добрые слова, ну и целовать и дышать в ухо так, как это водится только у них двоих.
Это он и делает.
А жена неслышно плачет, и объясняет ему, и пытается улучшить его глубинную, так сказать, сущность. Пытается улучшить его нутро на будущее. Подправить, что ли.
– Ты хороший, хороший… Но ты бываешь иногда нетактичен. Нечуток.
– Да, – говорит Ткачев. – Да. – Потому что тут нужно поддакивать.
– Нечуткость ранит, обижает людей. Пойми, – шепчет она.
– Да.
– И с Гелей тоже пойми. Она милая, она нам улыбается, но ведь это все через силу.
– Да.
– Ты ведь говоришь ей об обмене, о метраже, о паевых взносах – верно?
– Верно.
– Ты даже не замечаешь, что во всем этом есть жестокость…
Этого Ткачев, может быть, и не замечает, но он прекрасно замечает другое – то, что собственная и любимая его жена раскисает, как раскисает слабенький снег в оттепель, от маломальской жизненной перемены. Даже не от перемены – от намека на нее. И вот ведь дожила с этакой ранимостью до сорока почти лет, и, уж конечно, в дальнейшем такой и останется. Такой и жить будет… И Ткачеву вдруг приходит на ум, что, может быть, она-то и замаливает, как говорили в старину, за него, за его дубленую и носорожью кожу.