LITMIR.BIZ

      Я видел, как комендоры припали к прицелам.

      – По готовности, Афанасий Львович! – Голос Иноземцова сорвался.

      Но артиллерист услышал, кивнул. И на капитана смотреть перестал.

      – Готовность? – заорал он, пригнувшись к люку. И еще раз, верхней палубе. – Готовность?

      – Готовы! – глухо донеслось снизу.

      – Готовы! – звонко ответили наверху.

      Тогда Афанасий Львович громовым басом, какого я у него и не подозревал, возопил:

      – Батареи, ОГОНЬ!!!

      Человек он был нездоровый, с бледным чахоточным лицом и в кают-компании часто заходился кашлем, но сегодня на его щеках пунцовел румянец, а глаза бодро блестели. (Я впоследствии приметил, что многие заправские артиллеристы таковы: ожидание орудийной дуэли возбуждает их, как бабу-Ягу запах человечьей крови.)

      Меня отшвырнуло на поручень. Я оглох от немыслимого грохота, а секунду спустя еще и ослеп: почти остановившийся фрегат заволокло серым дымом. Он окутал верхнюю палубу, густо повалил снизу.

      Кашляя и сглатывая, чтобы прочистить пробки в ушах, я кинулся к вантам. Ужасно хотелось посмотреть на результат нашего залпа, а Степаныч в этом чаду разглядеть меня не смог бы.

      Стремительно взлетел я по веревчатым перекладинам – будто птица, пронесшаяся сквозь облако.

      Ух ты!

      Турецкий флагман тоже был окутан дымом, но не серым, а черным. Трубу снесло, грот покосился, на палубе что-то горело. Я увидел суетящиеся, мечущиеся взад и вперед фигурки матросов, а когда прищурился – то и черную дыру пробоины прямо под бушпритом.