Скачать книгу

слова особый, близкий и понятный ей смысл.

      – А кроме красивого?..

      – А черт его знает! Ничего! – вздернул широким плечом Молочаев.

      Марья Николаевна смеялась. Под белой кофточкой от смеха колыхалась грудь и при луне, резко очерченная глубокими влажными тенями, казалась точно голой. И вся она в ярком, синеватом свете была какая-то странная, резко красивая, не похожая на обыкновенную дневную женщину.

      Молочаев широко открытыми глазами смотрел на нее и что-то властно тянуло и толкало его к ней.

      «Ого!» – вспыхнуло у него в мозгу. Давно и любимо знакомое ему чувство силы и жадности задрожало у него в ногах и груди, и вдруг подняло над землей, и отделило от всего мира. Как будто и луна не светила и не было холодно, было жарко и пусто, и только она одна, резко и таинственно красивая, стояла ярко и отдельно, как звезда во мраке, и страшно близкая, и страшно далекая. Молочаев наклонился и сбоку видел темные блестящие глаза, не смотревшие на него, как будто безмолвно ждущие и что-то таинственно обещающие.

      Было тихо. Только где-то далеко, за домами, то черными и мрачными, то белыми и холодными, одиноко, тоненько тявкала маленькая собака: «Гав… гав… гав… гав… гав»!..

      И что-то общее, странное и напряженное стояло во всем.

      – Жить хочется! – тихо, а потом все громче и сильнее заговорила Марья Николаевна. – Что-то сделать хочется, любить хочется…

      И вдруг засмеялась неожиданно и звонко.

      – На луну прыгнуть хочется, как говорит Шишмарев! – вспомнила она.

      И все стало просто и обыкновенно красиво.

      – Спать, спать пора! – певуче прибавила она, – вот что! До свиданья!

      – До свиданья… – еще дрожащим голосом ответил Молочаев и вздохнул глубоко и напряженно.

      Они уже стояли возле калитки ее дома.

      – До свиданья!..

      Легкие шаги стихли за забором. Где-то раз и другой щелкнул запор; слышно было, как дверь тяжело осела внутрь, кто-то что-то сонно спросил, и опять стало тихо и пусто.

      Молочаев долго шел по пустым улицам, залитым лунным светом, смотрел на далекий кружок луны и радостно ни о чем не думал.

      III

      Когда Ланде пришел домой, мать его сидела у стола и, видимо, давно ждала его ужинать.

      В доме еще было уныло пусто после смерти отца Ланде, и ей было скучно, страшно и жалко себя. Ей казалось, что все в мире кончилось, умерло, и вся жизнь ее темной и роковой силой раскололась на две ровные половины. То, что было скучно и тяжело прежде, она забыла, и ей казалось, что позади, страшно далеко было только мимолетное, радостное и теплое, все точно освещенное ярким и греющим светом, а теперь было пусто и холодно, впереди еще темнее и мрачнее, и хотелось иногда умереть. Только когда она вспоминала сына, что-то светлое мелькало перед нею и становилось осмысленнее все, что она делала.

      – Ваня? – тихо спросила она из-за лампы.

      – Я, мама! – отвечал Ланде, бросил фуражку на стол, подошел к ней и сел рядом, прижавшись головой к полному, но уже не упругому, теплому, как лежанка, плечу. Она погладила его

Скачать книгу