LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      А в углу стояла гиена.

      Хотя она была набита соломой, она жила – я в этом не сомневалась, и она наслаждалась ужасом, который видела в глазах всех тех, кто встречался с ней взглядом.

      На стенах, в рамках, висели изображения моего отца с ружьем в руке и убитыми им животными.

      Он постоянно фотографировался в одной и той же позе, величественно и гордо поставив ногу на труп зверя, уперев одну руку в бок, а другой триумфально воздевая оружие. Он скорее напоминал вооруженного повстанца, опьяненного кровью жертв, чем почтенного отца семейства.

      Жемчужиной его коллекции, его самой большой гордостью был, конечно, слоновий бивень. Однажды вечером я услышала, как он рассказывает матери о том, что само убийство было не самым трудным делом во всей этой истории. Вовсе нет. Убить слона было не сложнее, чем забить корову в переходе метро.

      Сложность заключалась в другом: нужно было выйти на браконьеров и суметь ускользнуть от бдительных егерей.

      И потом ведь нужно отделить бивни от еще теплой туши. Та еще скотобойня.

      Это все влетело ему в копеечку. Я думаю, именно поэтому он так гордился своим трофеем. Убийство слона стоило так дорого, что ему пришлось поделить расходы пополам с каким-то типом. Каждый увез с собой по бивню.

      Я любила гладить этот бивень. Он был таким большим, таким блестящим и прохладным. Но возможно было делать это только тайком от отца – он запрещал нам заходить в комнату для трупов.

      Отец был огромным мужчиной, широкоплечим, грубым, на вид – живодер живодером. Огромные узловатые руки. Этими руками он мог оторвать голову цыпленку так же легко, как будто открывал бутылку колы.

      Кроме охоты, отец любил в жизни еще две вещи: телевизор и виски. И когда он не гонялся по всему миру за разными зверями, желая их убить, он пялился в здоровенный экран с колонками, который стоил как небольшой автомобиль, и прихлебывал «Гленфиддих» прямо из бутылки.

      Вроде бы он разговаривал с моей матерью, но на самом деле ее вполне можно было бы заменить на фикус, и он бы не заметил разницы.

      А мать панически боялась отца.

      Я подозреваю, что, за исключением ее страсти к садоводству и разведению карликовых коз, это практически единственное, что я могу про нее поведать. Это была худая женщина с длинными жидкими волосами. Я не уверена, существовала ли она вообще до того момента, когда с ним встретилась. Думаю, да. Она, должно быть, напоминала примитивную форму жизни – одноклеточное, полупрозрачное создание. Амебу. С эктоплазмой, эндоплазмой, ядром и пищеварительной вакуолью. А за долгие годы жизни с моим отцом эта крошечная емкость постепенно наполнилась страхом.

      Я всегда с напряженным интересом рассматривала их свадебные фотографии. Сколько себя помню, я вечно листала семейный альбом, пытаясь отыскать там хоть что-то. Хоть что-то, что могло бы объяснить этот странный союз. Любовь, ласку, радость, улыбку… Хоть что-то…

      Так и не нашла. На этих снимках отец стоял почти в той же позе, что на фотографиях с охоты, только гордости на лице поменьше. Ну ясное дело, амеба – это так себе трофей. Поймать ее ничего не стоит: стакан, немного застоявшейся воды – и готово.

      Видно, что маме моей во время свадьбы еще не было страшно. Скорее создавалось ощущение, что ее поставили тут, рядом с этим типом, как вазу – элемент интерьера.

      Когда я повзрослела, я стала задаваться вопросом: каким образом эти двое смогли зачать двух детей? Меня и моего брата. Но я быстро перестала об этом думать, потому что в голову мне приходила только одна картина: вечер, кухня, он, воняя виски, лениво заваливает ее на стол, несколько мощных, грубых движений безо всякой реакции с ее стороны – и дело сделано.

      Основной функцией матери было приготовление еды, и ее она тоже осуществляла совершенно как амеба. Еда получалась скучной, безвкусной и однообразной. С большим количеством майонеза. Сэндвичи с ветчиной и сыром, персики с тунцом, салат «Мимоза» и рыба в панировке с картофельным пюре. Вот основное меню.

      За нашим садом были лес Повешенных детей и большая зелено-коричневая долина – два холма, образующие гигантскую букву V, на дне которой скапливались сухие листья. В глубине долины жила Моника. Мы с Жилем часто ходили к ней в гости. Она объяснила нам, что эта буква V – след от когтя дракона. Дракон процарапал эту долину, потому что обезумел от горя. Это было давным-давно. Моника замечательно рассказывала всякие истории. Ее седые длинные волосы танцевали, танцевали цветочки на платье, позвякивали браслеты на запястьях.