Материалы для биографии А. С. Пушкина - Павел Анненков

Скачать книгу

костюмов, языков, нравов и физиономий. Восстание греков наполнило город значительным количеством греческих и молдаванских фамилий, искавших убежища от турок или просто от политических смут своей родины. Присутствие их сообщило сильный восточный оттенок Кишиневу и придало сношениям между туземцами и новыми обладателями страны особенный характер, в котором европейская образованность и чуждые ей привычки смешивались весьма оригинально и живописно. Вместе с тем таможенная и карантинная линии, находившиеся тогда еще по Днестру, не защищали Бессарабию и от искателей приключений всех стран – от выходцев французских и итальянских, и проч. Значительное число офицеров Генерального штаба, людей вообще умных и образованных, занимавшихся съемкою планов новоприобретенной местности, увеличивало интерес общей картины, в которой немаловажную часть должен еще занимать штаб 16-й пехотной дивизии, постоянно пребывавший в Кишиневе. Пушкин жил в обществе своих военных соотечественников и, говорят, довольно забавно сердился на их военную прислугу, плохо слушавшую его приказания и обносившую его за обедами. Пестрота, шум, разнообразие тогдашнего Кишинева произвели довольно сильное впечатление на Пушкина: он полюбил город.

      Частые отлучки Пушкина из Кишинева еще освежали для него удовольствия полуазиатского и полуевропейского общества. В этих отлучках, а может быть, и в сношениях своих с пестрым и разнохарактерным населением его, Пушкин встретил то загадочное для нас лицо или те загадочные лица, к которым в разные эпохи своей жизни обращал песни, исполненные нежного воспоминания, ослабевшего потом, но сохранившего способность восставать при случае с новой и большей силой. Кто не знает этих чистых созданий его лиры – «Под небом голубым страны своей родной…» (1825){132}, «О, если правда, что в ночи…» (1828){133}, «Для берегов отчизны дальной…» (1830)?[104] Мы еще возвратимся к ним, а здесь заметим, что от пребывания его в Кишиневе осталось еще воспоминание в двух стихотворениях: «Гречанке» («Ты рождена воспламенять…»){134} и «Иностранке» («На языке, тебе невнятном…»). О первой Пушкин сберег заметку в записках своих, где назвал ее «прелестной гречанкой»{135}. Иностранка, имя которой тоже не сохранилось у нас на Руси, замечательна еще особенной характеристической подробностью, касающеюся Пушкина. После двухлетнего знакомства она узнала, что Пушкин – поэт, только по стихотворению «На языке, тебе невнятном…», вписанному в ее альбом уже при расставании.

      «Что это значит?» – спросила она у Пушкина. «Покажите это за границей любому русскому, и он вам скажет!» – отвечал Пушкин.

      Действительно, никто так не боялся, особенно в обществе, своего звания поэта, как Пушкин, о чем мы будем еще говорить подробнее. Он искал в нем успехов совсем другого рода. По меткому выражению одного из самых близких к нему людей, «предметы его увлечения могли меняться, но страсть оставалась при нем одна и та же»{136}. И он вносил

Скачать книгу

<p>132</p>

Это стихотворение, написанное 29 июля 1826 года, было вызвано известием о смерти одесской знакомой Пушкина Амалии Ризнич (умерла в 1825 году во Флоренции). Связь с этим событием подчеркивает пушкинская датировка текста 1825 годом в издании «Стихотворений» (1829). Эта датировка и принята в данном случае Анненковым.

<p>133</p>

Стихотворение «Заклинание» («О, если правда, что в ночи…») написано 17 октября 1830 года. Предположения о возможном адресате этого стихотворения см. в кн.: Анненков, с. 243–245.

<p>104</p>

Спешим сказать, что со всеми этими стихотворениями не имеет ничего общего одно стихотворение Пушкина, где тоже говорится о юге Европы, об Италии, и всем ее чудесам противопоставляется вдохновенный образ женщины, любующейся ими. Стихотворение это, начинающееся стихами «Кто знает край, где небо блещет…», написано в 1827 году, а сделалось известно только в 1838-м, уже после смерти автора. В рукописи оно носит двойной эпиграф, в следующем виде: сперва написано Пушкиным «Kennst du das Land…» «Vilh. Meist.»{752} («Ты знаешь ли тот край…» «Вильгельм Мейстер» (нем.). – Ред.), вслед за тем прибавлено

«По клюкву, по клюкву,По ягоду, по клюкву…»

Эпиграф, кажется, объясняется известным в свое время анекдотом: одна молодая русская путешественница после долгого пребывания за границей сказала, что по возвращении на родину весьма обрадовалась клюкве. Пушкин намеревался выразить в стихотворении каприз красавицы, но отделал только поэтическую часть пьесы, соответствующую эпиграфу из «В<ильгельма> Мейстера», и не приступил даже ко второй ее половине… Пародия, мы увидим, не была в его таланте и часто принимала у него серьезные, вдохновенные звуки, ей несвойственные.

<p>134</p>

Стихотворение «Гречанке» (1822) обращено к кишиневской знакомой Пушкина Калипсо Полихрони (1804–1827).

<p>135</p>

Имеется в виду дневниковая запись от 2 апреля 1821 года. Отождествляя упомянутую в ней «прелестную гречанку» и героиню стихотворения «Ты рождена воспламенять…», Анненков основывается на показаниях Данзаса (см.: Модзалевский, с. 338). Однако знакомство Пушкина с Калипсо Полихрони произошло лишь в июле 1821 года (см.: Летопись, с. 301–302).

<p>136</p>

Измененные слова Л.С. Пушкина из его «Биографического известия об А.С. Пушкине до 1826 года» (П. в восп., т. 1, с. 62; см. также последующие страницы).