Скачать книгу

будет из Криступоньки ремесленника. Жидка его башка на крыше сидеть. А там ведь и рубанком и топором помахать надо.

      – Легко тебе, – произнес отец, и я понял, что он едва сдерживает себя. – Легко тебе говорить. Мальцу девять лет, с рассвета до сумерек высиживает наверху, солнцем паленный, ливнем моченный.

      – Не было ливня, Сципионас. Не выдумывай, – буркнул дед.

      – И на том спасибо, – сказал отец. – Лежал бы сейчас с горящими легкими. Ладно, – добавил он, – больше не позволю ребенку туда лазить. Делайте, что хотите.

      – А повстанцы? – спросил дед.

      – Повстанцы? А что мне до них? Я ради трех моргов[2] земли, ими обещанных, коли победят, жертвовать сыном не стану. Нам что, земли не хватает?

      – Хватает, Сципионас, – с некоторой грустью ответил дедушка. Это значило, что он не придумал, как получше ответить отцу.

      Но споры у нас дома так просто не кончаются. Отец с дедушкой простояли бы надо мной до самого вечера, неспешно, но весомо защищая каждый свою правду. Так бы и было, если б я, лежа в траве, не почувствовал спиной, как дрожит земля.

      – Кони, – сказал я. – Я слышу конный отряд.

      – Не суйся, Криступас, когда взрослые разговаривают, – не глядя на меня, буркнул отец.

      Только дедушка встрепенулся:

      – Далеко ли, Криступас, дитятко?

      Я прислушался:

      – Где-то рядом.

      – Слава тебе господи, – вздохнул дед. – Это они. Ну что, Сципионас, моя взяла?

      Отец, однако, не на шутку изготовился к спору.

      – И зачем надо было ребенку торчать на крыше, как аисту? Лучше бы весь день валялся под деревом.

      Дедушка повернулся к нему спиной и ушел.

      Отец, крайне недовольный, пошмыгал носом и тоже ушел, только в другую сторону. Я остался лежать в тени.

      Дед взял вилы для сена на длинной рукояти, привязал к ним ярко-желтую косынку нашей покойной бабушки и вышел к воротам. Вскарабкавшись на них, поднял вилы над головой и принялся размахивать косынкой, словно флагом. Как-то, года через два, я спросил у него, обнаружив желтый плат в ящике комода, правда ли, что флаг повстанцев был желтого цвета.

      – Сущая правда, – не моргнув глазом, ответил дед: видно, он и сам успел в это поверить.

      И вот он махал своим приспособлением так долго, что мне надоело на это смотреть, потом слез и отнес флаг в клеть. Вскоре показались всадники.

      Было их добрых два десятка, потных, с головы до пят в пыли. Белесая пыль, словно слоем штукатурки, покрывала платье, сапоги, лица и руки людей и коней, с гривы до копыт. Потому все они, и всадники и кони, казались похожими друг на друга – двадцать коней-близнецов и двадцать близнецов-мужчин, одетых в униформу. Пот, струящийся по лицам, смешавшийся с пылью проселочных дорог, пустошей и песчаников, стал похож на известковую смесь, застывшую и потрескавшуюся, будто отставшая местами краска церковных статуй. Живые сверкающие глаза говорили нам, что это не двадцать нечистых духов

Скачать книгу


<p>2</p>

Морг (от нем. Morgen – утро) в Великом княжестве Литовском был равен 0,71 га; в Панямуне, с 1819 г. кульмский морг – 0,56 гa.