LITMIR.BIZ

Скачать книгу

сказать несколько слов, я вас не задержу».

      ФРОЛОВА-КРУЧИНИНА. «Сделайте одолжение! Мне будет очень приятно послушать вас; да и надеюсь, что и всем тоже».

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Господа, я получил позволение говорить и потому прошу не перебивать меня».

      СПИВАК-ДУДУКИН. «Говорите!»

      БОНДАРЬ-ШМАГА. «Говори, говори!»

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Господа, я предлагаю тост за матерей, которые бросают детей своих!»

      СПИВАК-ДУДУКИН. «Перестаньте, что вы, что вы!»

      ФРОЛОВА-КРУЧИНИНА. «Нет, говорите, говорите!»

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Пусть пребывают они в радости и веселии, и да будет усыпан путь их розами и лилиями. Пусть никто и ничто не отравит их радостного существования. Пусть никто и ничто не напомнит им о горькой участи несчастных сирот. Зачем тревожить их? За что смущать их покой? Они все, что могли, что умели сделали для своего милого чада. Они поплакали над ним, сколько кому пришлось, поцеловали более или менее нежно. И прощай, мой голубчик, живи, как знаешь! А лучше б, мол, ты умер. Вот что правда, то правда: умереть – это самое лучшее, что можно пожелать этому новому гостю в мире. Но не всем выпадает такое счастье… А бывают матери и чувствительнее; они не ограничиваются слезами и поцелуями, а вешают своему ребенку какую-нибудь золотую безделушку: носи и помни обо мне! А что бедному ребенку помнить? Зачем ему помнить? Зачем оставлять ему постоянную память его несчастия и позора? Ему и без того каждый, кому не лень, напоминает, что он подкидыш, оставленный под забором. А знают ли они, как иногда этот несчастный, напрасно обруганный и оскорбленный, обливает слезами маменькин подарок? Где, мол, ты ликуешь теперь, откликнись! Урони хоть одну слезу на меня! Мне легче будет переносить мои страдания, мое отчаяние. Ведь эти сувениры жгут грудь».

      ФРОЛОВА-КРУЧИНИНА. «Он, он?»

      Подходит к Школьникову-Незнамову, всматривается, ощупывает руками его лицо, как слепая. Снимает с головы Школьникова парик. И отшатывается, как отшатнулась бы зэчка, узнав в оперчекисте своего сына.

      ФРОЛОВА-КРУЧИНИНА. «Он, он!..» (Отступает, пятится, сползает по порталу.)

      СПИВАК-ДУДУКИН. «Ах, боже мой, она умирает! Доктора, доктора! Вы ее сын. Вы убили ее!»

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Я ее сын?»

      СПИВАК-ДУДУКИН. «Да. Сколько лет она искала вас! Ее уверили, что вы умерли. Но она ждала какого-то чуда. Она постоянно видела вас в мечтах своих, разговаривала с вами».

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «У ней не было других детей?»

      СПИВАК-ДУДУКИН. «Что вы, что вы!»

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «А как же мне сказали? Господа, зачем вы обманули меня?»

      СПИВАК-ДУДУКИН. «Тише, тише, она приходит в себя».

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Господа, я мстить вам не буду, я не зверь. Я теперь ребенок. Я еще не был ребенком. Да, я ребенок. (Падает на колени перед Кручининой.) Матушка, мама!»

      ФРОЛОВА-КРУЧИНИНА (с тем же выражением отвращения и ужаса отодвигаясь от Школьникова-Незнамова). «Да, он тянул свои ручонки и говорил: мама, мама!»

      ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. «Я здесь».

      ФРОЛОВА-КРУЧИНИНА

Скачать книгу