Скачать книгу

их фильм не имеет отношения к Пушкину, то твоя-то статья еще меньше. «Ласкает двор» как синоним свального греха. Ну, остроумно. Но порох-то на что истрачен? На любовь к себе. Влюблен в себя, буквально как «золотой голос России».

      – Это фельетон. Тебе знаком такой жанр?

      – Да, знаком мне и такой жанр. Хотя больше это похоже на «капустник». Вернее, на ночную пьянку в конторе единомышленников, почему я и вспомнил. Особенно если есть девушка, которой хочешь понравиться. Один остроумный остроумнее остроумного другого, и все понимают друг друга с полуслова. Тут уж да, надо если рожать, то какого-нибудь ежа, показать себя профессором шутки, китайским жонглером. Вообще говоря, по своему опыту знаю, действует.

      – Послушай, отец, будь ты проще. Ведь смешно же написано.

      – Так смешно, что немного стыдно.

      – Ну, ты зануда!

      – Здесь не только любимая девушка, ради которой ты весь университетский багаж вытряхнул, понимаешь? Еще и страна. Глядит из-за шторки и нюхает, нюхает, чем это там пахнет наш цвет нации? И потомок негров безобразный у них на посылках. Это все, знаешь, из серии «за Мандельштама и Марину я отогреюсь и поем. Кто вы такие?»

      – Слушай, ты сам-то понимаешь, чего завелся?

      – Да потому что не надо все время выяснять отношения с мужем Марьи Иванны! – закричал вдруг отец. – Это и есть критика фельетонной эпохи. У тебя в Гамбурге счет, что ли, есть? Нет у тебя в Гамбурге счета. И мерилом для всех этих твоих фельетонов служит не какая-то высшая истина… Я тебе скажу что.

      – Не кричи, мать разбудишь, – попросил Алексей.

      ГМ стер пот с кончика носа и снова надел очки.

      – До чего ты любишь обобщать! Не понравилось, сказал бы: не понравилось.

      – Ну почему? Хорошо написано.

      – Но за Пушкина все же обидно».

      – Да это тебе за него якобы обидно! Знаешь, в желании себя показать есть что-то плебейское.

      – Все теперь так пишут, – сказал Алексей. – Только я пишу лучше. На «Золотое перо» выдвинули.

      – Правда? – встрепенулся ГМ. – Я рад за тебя! Матушке скажи, она пирог испечет. Кстати, у нашей Евдоксии завтра день ангела. Купи каких-нибудь сиреневых лимонелл, я поздно приду.

      – Сиреневые лимонеллы, – отец произнес с прононсом.

      Алексей расхохотался.

      – Лимонелла – вообще-то рыба. Причем обычно мороженая. Ты хочешь, чтобы я на день ангела купил маме рыбу? Это я тебе возвращаю Тавокадо. Помнишь?»

      – Вот, черт! Ну купи каких-нибудь цветов. Только не гвоздики.

      Процесс истребления на доске закончился, короли скрылись в бункеры, по чистому полю бродили одинокие воины, уже не агрессивные, а скорее задумавшиеся о цене

      жертв и смысле войны, в ожидании момента, когда перемирие наконец станет очевидным для всех и неизбежным. ГМ напевал:

      – Купил я для прекрасной Нэллы букет прекрасной лимонеллы…

      – Жизни не знаешь, – сказал Алексей.

      – Но оказалась стервой Нэлла и есть не стала лимонеллы… Ты уверен, что это рыба?

      Однажды ГМ нашел в книжке по

Скачать книгу