LITMIR.BIZ

Скачать книгу

за рукав:

      – Помните, вы приводили примеры «топоров» в истории? Первый – Македонский, последний – Кеннеди? Помните?

      – Какого чёрта? – слишком членораздельно произнёс Николай Николаевич, и стало очевидно, что для него это выражение – эквивалент трёхэтажного мата.

      Но сейчас было не до любезностей.

      – Отлично. А потом вы сказали: «Мы не всегда успевали их остановить»? Кто «мы»? Почему эти «мы» кого-то останавливали? Как они могли останавливать Александра Македонского?

      В этот момент я, пожалуй, впервые понял, что нахожусь внутри воинского подразделения. Командир ещё отдавал короткие рубленые команды («Гарик – слушать, Маша – готовность»), а бойцы уже занимали места согласно штатному расписанию. Даже лица их превратились в щиты воинов армии Александра Великого: бронзовые, тяжёлые и надёжные.

      – Андрей, времени мало, объясню всё потом. Обещаю. Теперь попытайтесь максимально сосредоточиться. Повторяйте за мной: шиншилла, восемнадцать, жёлтый, Голгофа… Не так! Помогайте мне! Это важно!

      – Андрюша! Пожалуйста! Очень прошу! Для меня, родненький! – Это Маша? Ничего себе!

      – Движение на северо-западе! Давайте в темпе! – Гарик.

      – Потом! Всё потом! Всё, что угодно! Теперь важно сосредоточиться! Шиншилла, восемнадцать…

      8

      Судя по всему, сосредоточиться мне удалось на славу. Приходил в себя я долго и мучительно. Я даже не уверен, что приходил в себя, а не в кого-то другого. В качестве братской помощи меня били по лицу. Долго и монотонно.

      Первое ощущение, которое удалось осознать, – удивление.

      Вот бьют меня по физиономии, а не больно.

      Ничего не больно, курица довольна.

      Не хочу просыпаться. Ещё рано.

      Ещё немножко, мама!

      Влажная простыня.

      Вот и хорошо. Простужусь, заболею.

      Не пойду. Вот только куда?

      В школу? На работу? В университет?

      Нет, кажется, всё-таки больно. Только боль какая-то отдельная от всего остального организма.

      Её можно отрезать и выкинуть.

      А самому продолжать лежать.

      Чем-то резко запахло.

      Нос и глаза чихают и плачут.

      Но они тоже отдельно.

      Пусть они плачут и чихают – я ведь болен.

      Дождь.

      Неожиданно громкий шлепок.

      Впервые боль совпала по времени с ударом.

      Оказывается, у меня открыты глаза.

      Я уже давно смотрю на Машу.

      Она плачет, и мне от этого становится легче.

      Другое лицо.

      Губы говорят какие-то звуки, но они не складываются в слова.

      «Шиншилла».

      Господи, как башка-то трещит!

      Я говорю это очень громко, но большое загорелое ухо склоняется прямо к моим губам.

      Загорелое.

      Это, наверное, Гарик, потому как сейчас март, а только Гарик может позволить себе солярий или Египет.

      Да, сегодня февраль. 12 марта.

      Я произношу дату и понимаю, что ответил на чей-то

Скачать книгу