Бык - Максим Горький

Скачать книгу

бык не громко, но густо и очень грозно замычал, покачнулся, пошёл.

      – Ну и чёрт! – одобрительно сказал Кашин, хлопнув себя руками по бёдрам, притопнув ногой.

      Денежкин отправился за водкой. У избы старосты осталось четверо; он скручивал папиросу, рядом с ним сидела Марья Малинина. Слободской, согнувшись, озабоченно ковырял палочкой землю, а Кашин лежал вверх спиной на брёвнах и глядел за реку; оттуда веяло сырым холодом, там опускалось солнце, окрашивало пятна снега в розоватый цвет, показывало вдали башню водокачки железнодорожной станции, белую колокольню, красный, каменный палец фабричной трубы. Тихонько, но напористо струился сухой, старушечий говорок Малининой.

      – А дифтерик из Мокрой к нам перескочил, Яков Михайлыч…

      – Перескочил? – спросил Ковалёв. У него не свёртывалась папироса, он был очень занят этим и спросил из вежливости, равнодушно, как эхо.

      – И у меня такая думка, что это Татьяна Конева занесла, по её вдовьему горю.

      – Не ладишь ты с Татьяной!

      – Зачем? Мне с ней делить нечего. А известно мне, что она водила в Мокрую Катюшку с Лизкой прощаться с двоюродным и, наверно, потёрла своим ребятишкам глазки, личики рубашечкой с мёртвенького, – говорила Малинина, точно сказку рассказывая.

      – Не верю я, чтобы матери детей нарочно заражали дифтериком, – сказал Ковалёв, отхаркнулся и плюнул с дымом.

      – Бывает, – кратко и веско откликнулся Слободской, а Данило Кашин живо подтвердил:

      – Бывает, я знаю! Марья сама эдак-то травила ребят.

      – Ну, это – шутишь ты, и нехорошо. Я чего не надо никогда не делывала и не буду, – спокойненько говорила Малинина, роясь правой рукой во многих юбках, надетых на её кругленькое тело. Нашла в юбках табакерку, понюхала табаку и подняла лицо в небо, ожидая, когда нужно будет чихнуть, а чихнув, продолжала:

      – Я опасного боюсь! Я ведь знаю, доктора преследуют матерей, которые дифтерик прививают детям. Это, дескать, самоубийство детей. Однако и матерей надо понять – пожалеть. У Коневой – четверо, мал мала меньше, а от мужа всю зиму ни слуха ни духа. Четверых милостыней не прокормишь.

      Ковалёв отодвинулся от неё и строго заговорил:

      – Ну, а ты чего? Захворали дети Коневой? Иди, лечи! Чего ты сидишь?

      Старушка вытерла рот концом шали и, не повышая голоса, ответила:

      – Я дифтерик лечить не могу, я только русские болезни лечу, а дифтерик – аглицкая. А твоё дело – сказать уряднику про Коневу…

      – У неё задача – Коневу истребить, – добродушно сказал Кашин. Старушка немедля ответила:

      – Конева для меня – тьфу! – и, плюнув на землю, притопнула плевок.

      – Ты иди-ка, иди, – настаивал Ковалёв. – Что тебе тут сидеть?

      – Улица для всех, – объяснила Малинина и пересела на брёвна, рядом со Слободским. Он, не глядя на неё, сказал:

      – Язва ты.

      – Денежкин идёт, – сообщил Кашин, вставая на ноги. – Айда в избу к тебе, Яков… Огурчиков дашь?

      – Можно.

      Трое мужиков ушли во двор старосты. Марья Малинина посмотрела в розовое небо, на шумную суету галок, подождала, когда во двор прошёл

Скачать книгу