LITMIR.BIZ

      30 марта с утра была толкотня, но к четырем часам все слегка приутихло, и люди собрались в самой большой комнате издательства, которую гордо именовали залом. Была даже импровизированная трибуна – на стул поставили табурет, и все это накрыли большой скатертью. Не красной, нет. Ни в коем случае! Нашли золотистую с зелеными разводами по краям. Среди сотрудников и друзей издательства было немало славных имен. Но первое слово предоставили Александру Блоку. Поэт подошел к трибуне. Он был в белом свитере с высоким воротником, Лицо его было словно из алебастра, под цвет свитера. Зато глаза, казалось, излучают свет. Свет какой-то запредельной звезды.

      Все затихли.

      Блок заговорил негромко, даже как-то глухо. Но так весомо и отчетливо, что слышно было и в закоулках коридоров: «Судьба возложила на Максима Горького, как на величайшего художника наших дней, великое бремя. Она поставила его посредником между народом и интеллигенцией – между двумя станами, которые оба еще не знают ни себя, ни друг друга. Так случилось недаром: чего не сделает в наши дни никакая политика, ни наука, то может сделать музыка. Позвольте пожелать Алексею Максимовичу сил, чтобы не оставлял его суровый, гневный, стихийный, но и милостивый дух музыки, которому он, как художник, верен. Ибо, повторяю слова Гоголя, если и музыка нас покинет, что будет тогда с нашим миром? Только музыка способна остановить кровопролитие, которое становится тоскливою пошлостью, когда перестает быть священным безумием».