Краболов по-русски. Или «С корабля – на Майдан» - Василий Нестеренко

Скачать книгу

южнокорейского порта Пусан, в надежде, что я расколюсь по-голубому. Но я честно проплачиваю свою долю сотрапезника и не позволяю ему даже думать лишнего. Так устроена жизнь: принимай коллегу таким как есть, или увольняйся.

      Южный портовый город охватила полночь и все разошлись по каютам. Мы с Бабаем сидим у трапа на скамеечке. – Как у тебя бьётся сердце! Тук-тук! – приобняв, он как доктор ощупывает мне аорту.

      Но эта тяжесть на шее вызывает во мне лишь стыд и отвращение.

      – Оно у меня больное, брат. Сердечная недостаточность – врачи говорят.

      – Дай я его послушаю. – Бабайка, словно девушка, припадает мне на грудь.

      – Абай, а почему ты из-за какой-то сраной куртки на меня так взъелся вчера?

      – Ты меня обидел.

      – А ты – меня.

      – На обиженных воду возят! – (бабай тут же перевернул мой ответ в свою пользу).

      – Да пошёл ты! – Я стряхиваю его тяжёлую педерастическую голову с груди, пытаясь встать.

      – А ну пошли. – Повелительно предлагает мне этот пидор в должности рефмеханика, потерявший последнюю надежду на голубую взаимность с моей стороны.

      В раздевалке пахнет смолой и потом. Неожиданный удар снизу в челюсть и сразу добавочный.

      Я – в ответ, но уже с опозданием и вскользь. Его удары точнее и тяжелее. Чувствуется профессионал-вояка.

      К тому же – бывший мент-беспредельщик. За это своё качество он отбывал второй срок в спец-тюрьме для асоциальных представителей рода человеческого.

      – Ах ты сука! – ору я во всю глотку: Да я на тебя сейчас весь Крым подниму!

      Хоть следующий удар валит меня с ног, но я поднимаюсь и ору в коридор:

      – Мужики, крымчане! Сахалинцы наших бьют!

      В продоле появляется народ. У меня рассечена бровь, заплыли оба глаза, правая щека залита кровью. Народ слегка ошарашен. По пути на верхнюю палубу распахиваю дверь каюты приятеля-севастопольца Паши. Он – боцман и… старательно храпит. Эх, крымчане!

      Уже на мостике меня встречает сочувствующий грек матрос. У него хэмингуэевская внешность, бакинские корни и татарско-немецкое имя Тельман, т. е. говорливый. Это именно он в керченской конторе, будучи представителем фирмы, пустил слушок, будто на этом судне даже матросы зарабатывают по 5—6 тысяч долларов в месяц. Хотя на деле зарплата оказалась почти на порядок меньше. Видимо, он имеет какой-то процент от крюинговой фирмы, обдирающей рыбаков как липку ещё перед рейсом. У него большой дом в Евпатории и две квартиры в Южно-Сахалинске, хотя по должности всего лишь матрос 2-го класса. Ребята на него жалуются – лентяй. Я таких пожилых матросов встречал лишь среди береговой охраны. Как потом выяснилось, этот денежный мешок ещё и на паях с судовладельцем. Этакий провокатор-наблюдатель.

      С него и начинался наш конфликт с Абаем. Он произошёл из-за непонятно чьей болониевой «аляски»: Тельман без спроса одел мою личную кожанку, и мне, второпях, пришлось позаимствовать одну из двух казённых курток, что бесхозно валялись в каптёрке. (Как

Скачать книгу