LITMIR.BIZ

Скачать книгу

смерть» (Н. Bergson. L’Evolution Créatrice, 1913, III, 293–294).

      Бергсон говорит: «может быть», а Египет говорит: «наверное», вот и вся разница.

XXXIII

      Бергсонова «творческая эволюция» есть египетский nemanch, «обновление жизни». Мы все признаем «эволюцию»; вопрос только в том, действительно ли эволюция – «творческая»; ведет ли она куда-нибудь; катится ли по какому-то пути к какой-то цели это мировое колесо, орфический цикл, κύκλος подобно многоочитым колесам колесницы Иезекиилевой: «куда Дух хотел идти, туда шли и они» (Иез. I, 20), или слепо, бесцельно и безмысленно вертится, подобно проклятому колесу Иксионову, орудию адской пытки?

XXXIV

      В египетских гробницах ставились каменные сосуды, «канопы», с набальзамированными внутренностями умершего; крышки канопов изображали головы различных животных, между прочим, павиана, одного из наших предков, по Дарвину. Здесь, в Египте, павиан тоже предок, но в смысле ином. По современной эмбриологии, человеческий зародыш – в утробе матери, а по учению или только предчувствию египтян, в трансцендентной vulva, матке, умерший проходит все ступени мировой эволюции, между прочим, и ступень от обезьяны к человеку, и еще выше, от человека к Богу. А наш путь обратный: наверное – не от Бога к человеку и, может быть, – от человека к обезьяне.

XXXV

      Всякий умерший, воскресая, становится Озирисом. «Как жив Озирис, так жив и он; как не умер Озирис, так не умер и он; как неуничтожаем Озирис, так неуничтожаем и он». Сам Озирис говорит устами умершего: «Я восстал богом живым; я блистаю в сонме богов. Я, как один из вас, боги!» (Кн. Мертв., IV). И еще дерзновен-нее: «Ты (воскресший) повелеваешь богам» (Пирамидная надпись фараона Пэпи II). «Я есмь Единый. Бытие мое – бытие всех богов в вечности» (Кн. Мертв., VII, 4). «Захочет он (воскресший), чтобы вы, боги, умерли, – умрете; захочет, чтобы живы были, – будете живы». Боги «приходят к тебе и падают ниц, дабы лобзать прах у ног твоих» (Пирам. надп.).

      Что это, кощунство? Да, если не помнить, что воскресший человек есть «Озирис», и не знать, Чья он тень. Но если это знать, то уже не кощунственно, а благоговейно то, что говорит, вместе с воскресшим человеком, Озирис, тень – о теле своем: «Он есть – я есмь? я есмь – Он есть». И еще яснее, в лейденском, позднем, эллино-египетском папирусе: «σύ γάρ εЌ ™γώ καί ™γω σύ. Ибо Ты еси Я, и Я есмь Ты».

      Нет, не кощунство, а слава Господня – то, что все боги, как тени, падают к ногам Тела своего, умирают, как тень, в лучах Солнца Единого.

      «Бог стал в сонме богов, среди богов произвел суд… Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы; но вы умрете» (Псал. LXXXI, 1–6). «Захочет Он, – и умрете; захочет, – и живы будете», – как бы вторит Египет Израилю.

XXXVI

      Вторит сердцем, но умом не разумеет.

      В стенных изваяниях пирамид иероглиф, изображающий змею, почти всегда разрубается на части, чтобы, в воскресении мертвых, ожившая змея не ужалила покойника. В гроб кладутся зеркала, дощечки для румян, куклы, игральные кости и книги сказок, чтобы на том свете покойник мог поиграть и почитать от скуки.

      Бог скучает, играет в куклы, смотрится в зеркало, румянится, боится

Скачать книгу