Август. Первый император Рима - Джордж Бейкер

Скачать книгу

делать. Он собирался кое-что предпринять и знал, что именно, а стоило или нет это делать, уже было не важно. Правда, он не рассчитывал столкнуться с враждебными легионами, но для некоторых людей враждебная аудитория страшнее легионов, и Марк Туллий Цицерон смог в этом убедиться. Он собирался, если удастся, привлечь аудиторию на свою сторону, но, если не получится, что ж, он исчезнет, как исчезли до него Тиберий и Гай Гракхи, например, имена которых известны всему Риму. Судя по полусерьезному названию речей, которые он произносил той осенью, – «Филиппики», он хотел провести параллель между своим теперешним положением и положением Демосфена, великого греческого оратора, политического противника Филиппа Македонского. Ситуация действительно была схожей. Правда, Цицерон находился в большей опасности, чем в свое время Демосфен.

      На следующий день, 1 сентября, в сенате состоялось заседание, но, поскольку главным вопросом были мероприятия, связанные с оказанием почестей Цезарю как божеству, Цицерон туда не явился. Целью этого мероприятия было отделить колеблющихся и заставить оппортунистов себя выявить, что Цицерон, естественно, всячески приветствовал. Марк Антоний, возмущенный его нарочитым и подозрительным отсутствием, витийствовал на заседании. 2 сентября он отсутствовал, и теперь на первый план вышел Цицерон. Это была его сцена, он так же принадлежал ей, как Цезарь принадлежал полю битвы или кабине для голосования или как Красе принадлежал счетной конторе. Он мог оказаться глупым стариком среди сверкающих мечей, но не был таковым на трибуне. Он знал свое дело.

      Это заседание сената вошло в историю, поскольку Цицерон произнес тогда речь, известную как «Первая филиппика». Она стала объявлением войны.

      Громадная разница между сражающимися на поле боя с оружием и сражающимися посредством слов в том, что оружием можно убить врага и тогда он перестает существовать; но слова только ранят, и они способны разозлить врага и сделать его еще опаснее. Цицерон мог говорить так, что его слова были подобны ударам бича. Для нас латынь мертва; но, когда говорил Цицерон, она была такой же живой и острой, как речь, произнесенная в Париже или Нью-Йорке. Цицерон намеренно принял такой тон, он наперед знал, как отреагирует Антоний. Люди, к которым он обращался, были растерянны, колебались; они готовы были идти туда, куда направит их твердая рука. Теперь это была его аудитория, как днем раньше она была аудиторией Антония.

      Он рассказал им, почему намеревался отправиться за границу и почему вернулся. Он описал свое расставание с Брутом и выразил сожаление, что он, Цицерон, менее достойный, возвратился в город, куда заказан путь истинному спасителю государства. Сегодня он пришел, чтобы высказать кое-какие соображения, которые останутся в документах, если вдруг «несчастный случай» заставит его замолчать. Затем он стал излагать события дня, прибегнув к самой изощренной риторике, и сказал, что никогда бы не согласился осквернить государство столь отвратительным деянием – он так и сказал: «отвратительным», –

Скачать книгу