LITMIR.BIZ

Скачать книгу

на лугах. И хотелось жить на этой земле долго-долго, здесь, с этими добрыми людьми, что никогда не запирают дверей в домах, и пьяницы среди них – все наперечет, а жмотам – просто не подают руки. Петь с ними песни, слушать небылицы, ходить на рыбалку, смотреть, как дед крутит колесо гончарного круга, воровать яйца из-под куриц для жарехи с карасями. А по утрам есть драчену с молоком, что только что вынула из печи моя большая добрая бабушка.

      Ведь мы тогда точно знали, что этот мир – замечателен и добр, и верили, что так будет всегда.

      Это «всегда» навсегда закончилось, не оставив после себя ничего взамен…

      Мешок

      Во вторник, шестого июня одна тысяча девятьсот семьдесят какого-то года, около двадцати трех часов пятнадцати минут, в окошко избы, принадлежащей вдове Фекле Васильевне Чумиковой, раздался тихий воровской стук.

      Бабка, кряхтя, поднялась с постели, и всмотрелась в сумеречное молоко за стеклом.

      – Хто там? – хриплым фальцетом пропищала она.

      К стеклу немедленно прижалось что-то розово-бесформенное, похожее на мякиш ситного. Фекла взвизгнула и, мелко крестясь, отпрянула назад. С грохотом упал стул. От ужаса сердце подскочило, застряло в горле и оно мгновенно пересохло.

      «Все! Ингхваркт херакнул!» – подумала вдова.

      За стеклом раздался знакомый хриплый шепот.

      – Бабка Фекла! Комбикорм возьмешь? Да, не ссы ты… Это я, Тоха…

      Бесформенное отлипло от стекла и превратилось в полупьяную физиономию тракториста Немятова. Трясущееся сердце отпустило.

      – Чего тебе, бандюга?

      – Комбикорм, говорю, возьмешь, старая?

      От слова комбикорм ей стало значительно лучше. Любопытство и корысть заменили первоначальный страх, и она начала отвязывать веревочку рамы от гвоздя.

      – Мешок-то большой? – сразу взяла быка за рога Чумикова, – Две бутылки, больше не дам!

      – Ты чо, охренела, что ли? Сорок кило! Три же всегда у всех!

      – Вот и ступай к им. Ищи тех дураков. Три, ишь чего захотел, окаянный! Да за три – я двух овец в Бабурине куплю.

      – Ба-абка, мать твою, ети! Имей совесть!

      – Совесть ему подавай, алкоголику. Пшел отселя, пшел…

      Торговаться Фекла умела и любила. Гены. Папаша ее, еще до революции, работал приказчиком в мясной лавке в Питере и передал веснушчатой дочке, вместе с петушками да пряниками в редкие свои посещения, знание психологии клиента и неуемную жажду стяжательства и наживы. Никуда Тоха не денется – очень уж выпить ему охота.

      Она потянула веревочку окна на себя, обрывая разговор. Тоха схватился за раму и пошатнулся на хромой скамейке.

      – Стой, дура, убьюсь же, на хрен! – зашипел он, дохнув на нее пьяной смрадью, – Черт с тобой, давай две... Чтоб тебя скрючило, старая пердунья!

      Немятов спрыгнул во тьму. Фекла, не зажигая света, пошла открывать двор. Через пять минут сделка свершилась. Две бутылки отличного чумиковского самогона были обменены на здоровенный, туго надутый, как шар, мешок. Тоху моментально сдуло.

Скачать книгу