Скачать книгу

Балашов,  – то я уполномочен заявить вашему величеству, что царь ни сам уже не замолвит, ни от вас не примет ни единого слова о мире, доколе один хоть вооруженный француз будет еще в России.

      – Вот как! Ну, а я что раз занял, то считаю уже своим. Так вашему царю и передайте. Я его люблю и уважаю, как брата. Поссорили нас англичане. И что ему, скажите, делать при своей армии? Его дело царствовать, а не воевать. Мое дело другое: я – солдат, это мое ремесло. Да и войска у него вдвое меньше. Как же ему защитить от меня на всем протяжении границу своего обширного царства?

      Говорит он так, говорит, а сам ходит из угла в угол, точно покою себе не находит. Однако позвал Балашова обедать. А за обедом о Москве речь завел, точно и Москве от него уж не уйти.

      – Деревня ведь это,  – говорит,  – большая деревня! И на что у вас там столько церквей? В нашем веке набожных людей уже нет.

      До чего ведь договорился! Гордыня обуяла. А Балашову, православному человеку, за великую обиду показалось.

      – Не знаю,  – говорит,  – ваше величество, как у вас во Франции; там, может, страху Божьего уже не стало; у нас на Руси Богу еще молятся.

      Отбрил чище бритвы! Однако же ни к чему; отпустили его ни с чем.

      Июля 20. Пока Багратион да Платов задерживают Наполеона, Барклай-де-Толли все вспять да вспять, а ныне вот и наш Смоленск своей первой армией наводнил. В хижинку к нам на постой тоже 10 человек с фельдфебелем поставлено. Для других 10-ти человек, с офицером, поручиком Шмелевым, Толбухины свой надворный флигель отвели.

      Под Островной близ Витебска завязалось, говорят, уже жаркое дело. Наши лейб-гусары и драгуны дрались с авангардом неприятеля, дрались храбро, отчаянно, а в конце концов, сказать зазорно, были все же разбиты, потеряли даже б пушек… Да, воевать и впрямь, видно, ремесло Наполеона, сего Аттилы XIX века!

      А промеж Барклая и Багратиона вдобавок, слышь, еще нелады идут…

      Июля 21. Слава Богу, помирились. Багратион для сего сам сюда в Смоленск прибыл. Мы с Петей выжидали его выхода у губернаторского дома. Оба главнокомандующие вместе рука об руку на крыльцо вышли. Тут Багратион окинул нас, зевак, огненным взглядом.

      – Завтра, значит – говорит Барклаю – опять свидимся.

      Вскочил в коляску и укатил – только пыль взвилась.

      – Этот-то не выдаст!  – говорили кругом.  – И нос крючком, как у орла, и взор орлиный – прямой орел!

      Июля 22. За ночь и Багратионова армия подошла. У Барклая тоже словно крылья выросли.

      «Ни при каких обстоятельствах не отступлю уже от Смоленска» – собственные слова его.

      Дай-то Бог!

      По случаю тезоименитства императрицы-матери с утру со всех колоколен колокола гудят. А после обедни народное гулянье, на площадях полковая музыка гремит, по улицам солдаты ходят, песнями заливаются. Точно войны и не бывало, Наполеона ни у кого и в помине нет.

      Июля 25. А поручик-то Шмелев у Толбухиных уже свой человек: у них столуется, с Варварой Аристарховной по саду разгуливает. Пускай! Мне что? А все же, признаться,

Скачать книгу