Пушкин - Марлен Хуциев

Скачать книгу

Что ж! Ничего молодец! Ему бы в Преображенский, в первый батальон, да еще правофланговым, там бы он был уместнее. Или в тамбур-мажоры!

      – Уж не говори – я вчера в этой трагедии от души посмеялся. Все думал, кто кого перекричит – публика дебютанта или дебютант публику.

      Театр. Многоярусная храмина, мягко озаренная оплывающими свечами массивной люстры и легкими трехсвечными жирандолями, огромное и хитрое строение, сохранившее во всей чистоте тип европейского театра предшествующих столетий. Тяжелый занавес с изображением греческого храма еще опущен и лишь волнующе колышется, обещая предстоящее зрелище. Но театральное действо уже началось – действующие лица на своих местах, роли давно распределены. Глухо плещет раек под нависшими сводами огромного плафона. Золотом орденов и эполет блистают первые ряды кресел, застывшие в сановной невозмутимости. Тройной пояс лож сияет улыбками дам и драгоценностями. Молодые люди – в военных мундирах и во фраках – гуляют по всем десяти рядам кресел, толкутся у лож бельэтажа, громко разговаривают со знакомыми и незнакомыми. Как всегда особенно оживленно на «левом фланге» кресел. Здесь прописные театралы.

      – Откуда ты? От Семеновой, от Колосовой, от Истоминой?

      – Сегодня она танцует – похлопаем ей – вызовем ее!

      – Она так мила! У нее такие глаза! Такие ножки! Такой талант!

      – Говорят, Катенин подсадил вчера однополчан в театр, чтоб поддержать свою протеже.

      – Известно, преображенцы вчера постарались, не пожалели ни ладоней, ни глоток. Я думаю, все охрипли, сегодня на учении и командовать не могут.

      … – Хочешь последнюю байку?

      Какой тут правды ждать

      В святилище закона?

      Закон прибит к столбу,

      А на столбе корона!

      – Пушкин?

      – Нет, он еще из деревни не вернулся.

      – А говорят, видели его в театре. У оркестра, впереди, как всегда, вертится.

      – Да нет его там!

      – Ну, значит, дежурит за кулисами…

      Все знакомые. Поблескивающий очками, язвительно улыбающийся князь Вяземский. Молодой красавец-генерал Михаил Орлов.

      Мельтешащийся Александр Иванович Тургенев, захлебываясь, рассказывает очередную новость похохатывающему Жуковскому. Нелепый Кюхельбекер, перегнувшийся в другой ряд, отчаянно жестикулирует и громко вмешивается в разговор. Обезображенный оспой, с вытекшим глазом, чопорный собеседник Гомера поэт Гнедич, Пущин, Дельвиг… А в седьмом ряду с краю, как застывшая глыба, о которую разбиваются все театральные страсти, монументально дремлет Крылов.

      – Освободили Европу, Россию возвеличили! С нами бог! А у князя Меттерниха на посылках бегаем.

      – Посмотрите на Крылова: вот кто чужеземного ига не чувствует! Когда его спросили однажды, какое по-русски самое нежное слово, он ответил не задумавшись: «Кормилец мой».

      – Какая рожа, Господи! А умен, ещё бы! Может быть, умнее нас всех…

      А за кулисами, при тусклом освещении маслянных ламп, свой спектакль, повторяющийся из вечера в вечер.

      – Ты, миленькая, дулища, – беснуется неуклюжий плешивый толстяк

Скачать книгу