Это сладкое слово – Камчатка - Владимир Георгиевич Стогов

Скачать книгу

Жупанове местные зверовые лайки с лёгкой примесью ещё камчадальских ездовых размножались в себе, как единая породная группа. Но вот одному из самых неординарных работников лесничества захотелось слегка выпендриться: и он прямиком из столицы завёз породу в здешних краях ранее не виданную – московскую сторожевую, а проще говоря, помесь сенбернара с кавказской овчаркой. Собачища вымахала из неё преогроменная, но довольно-таки добродушная, и получила от хозяина звучное имя – Дона.

      И всё бы ничего, но вот пришла пора Доне размножаться. Само собой, ни о какой породной ровне для неё на всём Камчатском полуострове не могло быть и речи, так что спаривалась она исключительно с кобелями-лайками, всякий раз производя на свет редкостных ублюдков. Которые, впрочем (по вполне понятным причинам), до зрелого возраста обычно не доживали.

      Но вскоре повыпендриваться захотелось одному из прапорщиков из расквартированной по соседству с Жупановым роты локаторщиков. Он взял к себе в дом одного такого вот Дониного выродка и, изведя на него дармовых офицерских пайков как на хорошего кабанчика, вырастил нечто совсем уже непотребное…

      Вообразите себе массивную и добродушную сенбернарью голову на могучей шее, основательных плечах и… – уже слабовато справляющихся с такой нагрузкой палкообразных передних ногах. Далее следовал – ну, очень! – протяжённый спинной хребет, логически завершаемый узковатым и вихлеватым задком, но зато декорированным неимоверной длины и пышности хвостом-опахалом. Незадачливый собаковод попробовал было хоть как-то выправить положение какой-то амбициозной и звучной кличкой, но за уродцем в разговорном обиходе Жупанова навеки закрепилось прозвище – Головастик!

      И вновь бы всё ничего, но только и Головастик, войдя в зрелую пору, начал участвовать в жупановских собачьих свадьбах. Правда по первости матёрые кобели, могущие в одиночку работать и по медведю, было нагнали на него страху. Но к своей третьей весне Головастик настолько заматерел и выправился, что оказался ровно в полтора раза выше и уж совершенно точно вдвое увесистей самого крупного из зверовых кобелей. К тому же не следовало забывать, что и в его жилах ровно наполовину текла бойцовская лаячья кровь. Так что он вскоре даже выработал своеобразную турнирную тактику: в то время как уверенный в собственной прыгучей увёртливости соперник-лайка беспечно и браво стоял перед ним вполоборота, привычно прикрывая чуть выставленным вперёд плечом уязвимое сбоку горло, Головастик неожиданно обрушивался на него сверху – всей своей экскаваторной сенбернарьей пастью! И, ежели хватка получалась удачной, что есть мочи, стискивал свои неимоверной силищи челюсти до тех пор, пока полузадушенный противник не выпадал из них тряпичной куклой. И покамест бедолага оклёмывался, Головастик методично портил лаячью породу…

      Вот и про суку Ингу с метеостанции в ту весну ходили упорные слухи, что Головастик и её оприходовал. Груздев, правда, узнал об этом, уже взявши щенка. Но отныне даже то обстоятельство, что Валера против обыкновения оставил для себя

Скачать книгу