LITMIR.BIZ

Скачать книгу

не владел на ложе.

      – Что-то иное?

      – Бог свидетель, ничего.

      – Ты обесчестил донну Инес, благородную Феофано Дука, купеческую вдову Рукавишникову… и все сие сотворив, к таковой красе остался хладен?

      – Ну… все три тобой перечисленных особы сами страстно желали быть обесчещенными. А эта… да, может, и не остался бы хладен, но по сию пору не видел ее никогда.

      – Многовато она о тебе ведает – для сущей незнакомицы.

      – Да обо мне все все ведают. Я не скрытный человек. Живу… как это по-твоему… по-московски… нараспашонку.

      – Нараспашку.

      «Варда-Варда… Молчишь. Усмехаешься. Взглядом жжешь… Что мне делать с тобой, большое дитя неразумное? Сам ли ты сплоховал… ох, не верится… роет ли кто-то яму под тебя… а отпустить твою милость я не могу. Что тебе сказать? Как огнь в глазах твоих обидный погасить?

      – Я… я не оставлю тебя без справедливости.

      – Мне бы больше подошла твоя дружба. Но… как вы у себя в Москве говорить любите? На худой конец и это сойдет.

      «Едва заметно кивает мне. Мол, ничего, как-нибудь разберемся… Огнь гаснет… Спаси Христос, Варда! Мне… легче».

      28

      Колокола ударили, созывая на вечернюю службу. С моря шла буря, волны ростом с дом таранили берег, били в каменную грудь портового мола, вышибали из нее камни. Пена морская, отступая, обнажала землю, забросанную водорослями, кое-где рыбы, выброшенные на берег, в отчаянии хлестали его хвостами. Река вздыбилась, течение ее обратилось вспять.

      Гул колокольный смешивался с грохотом океанической ярости. В этом шуме, как будто вылетающем из преисподней, растворился верный хонсарий. Сегодня на условленное место он не пришел.

      А вот слова Германа, вроде бы сказанные тихо, Апокавк расслышал очень хорошо – благодаря давно выработанному умению «слушать спиной».

      – Феодор, чадо, поди же сюды, что стоишь, отворотясь? Бурею любуешься? Таковые тут не в диковинку… Не опасайся, светопреставление сегодни еще не начнется. Чуть попозжёй!

      Апокавк отворотился от окна.

      – Мое ли дело, владыко, при исповеди присутствовать? К чему тут свидетели?

      Герман махнул рукой с досадою:

      – Какая тут исповедь! Не будет никакой исповеди… Соврет – душу свою почернит, а не соврет, так я поведать ничего князю нашему не смогу, ибо тайною связан. Так что исповеди ей не дам. Но то, что с таковым желанием ко мне пришла, а не еще к кому-нито, о чем знаменует? Душа ее бедная в колебании… Для того и позвал тебя. Поговоришь с ней сам, авось учуешь, откуда падший дух лжи в душу к рабе Божьей Марии запрыгнул. По-русски она не понимает, такоже и по-гречески, я тебе перетолмачу.

      Апокавк хотел было отговориться: к подобному разговору надо готовиться, а он не готов.

      Но скоро передумал. Красота женщины поразила его. Патрикий видел ее дважды в хоромах стратига, но не вот так, в шаге от себя, а глаза его, глаза книжника и дознавателя, уже не так хорошо доносят до него совершенство мира Божьего. Она… она как пиния, стройна и кудрява, тело ее соразмерно статуям, дошедшим

Скачать книгу