LITMIR.BIZ

      Через неделю Павлик уже не мог встать с постели. Мама почти не спала, несмотря на то, что ее часто сменяли то тетя Сеня, то баба Маня. Суставы у него распухли и болели так, что он стонал почти не переставая. Но самое тяжкое началось после того, как у него от слабости и отсутствия питания начали атрофироваться мышцы. Это привело к тому, что сухожилия, как тугая резина, стянули ноги и руки больного и он не мог их разогнуть. Теперь стали болеть и конечности, которые состояли из костей, обтянутых кожей. Болело все, и больной все чаще пребывал в бессознательном состоянии. Чтобы хоть немного облегчить страдания, тетя Сеня придумала для него колыбельку с простынкой, на которой положили Павлика (тем более что сам он уменьшился до размеров почти грудного ребенка и лежал все время скрюченный). На простынке его легче было переворачивать. А он поминутно стонал и кричал: «Поверни! Поверни!!» Так было в течение второй недели его болезни.

      Потом, когда периоды пребывания больного в бессознательном состоянии стали почти постоянными, все чаще слышалось: «Поверни! Поверни, тебе говорю! Поверни, ё… твою мать!.. Не так, не так больно, манда собачья… Почему ты делаешь мне больно? Круща мэти!..[1] Поверни! Нет, не так! Ах, ты, пся крев![2] Ты нарочно бьешь меня по ногам!.. Вот я скоро поднимусь и встану! Вот я встану и покажу вам, жандармы румынские, фашисты!..» И так далее и тому подобное. Весь этот специфический репертуар выливался на голову чаще всего бедной матери, которая тихо плакала и звала его: «Ну, встань, встань, золотой мой!» Она почти не отлучалась теперь от своего сыночка, а он, не приходя в сознание, продолжал поливать ее грубой мужицкой матерщиной.

      Взрослые долго потом дивились, где примерный мальчик, «хлопчик с золотою головкою», как звал его отец, мог набраться таких забористых и поганых слов, причем на нескольких языках, включая цыганский и иврит. Взрослые явно недооценивали интернациональный уровень уличных контактов юных сорванцов, которые ежедневно общались на множестве языков и наречий.

      Так продолжалось несколько дней. Когда Павлик приходил в сознание, ему торопились засыпать в рот множество порошков и после этого начинали кормить. Больной начал понемногу есть жиденькие супчики и каши. Горло почти перестало болеть, температура спала, но больной продолжал лежать в позиции эмбриона, изнемогая от дергающих суставных болей. Павлик таял на глазах. Казалось, никакое лечение не впрок.

      И тогда дедушка Николай снова привез

Скачать книгу