LITMIR.BIZ

      31-го мая, утром в субботу Иван Никитич был в приподнятом настроении и на службу не спешил. Спрашивать причину такого сбоя распорядка Катя не хотела, боялась выдать своё желание поскорей остаться одной. Супруг встал позже обычного, не стал бриться и, игриво насвистывая, начал укладывать вещи в чемоданы.

      – Ну вот, Катерина, переезжаем, – сказал он, немного подождав, когда Катя заинтересованно начала следить за его сборами, – Давай, собирайся.

      – Куда? – она растерянно посмотрела на мужа и захлопала ресницами.

      Иван Никитич сделал важное и загадочное лицо и, с нескрываем удовольствием, ответил:

      – Всё сама увидишь, собирайся.

      Он подошёл к Кате обнял за талию, сомкнув пальцы рук за её спиной и посмотрел в глаза. Она избегала встречаться взглядами с Иваном Никитичем. Тяжелый и проницательный взгляд бледных, почти бесцветных глаз, вызывал у неё неприятное чувство вины, непонятно за что, будто он догадывается или точно знает, но молчит и всматривается, чтобы увидеть, распознать, насколько ты врешь, что ты скрываешь, насколько ты готова к признанию. Катя отвернулась и напряглась.

      – Что ты всё дичишься? Как зверёныш прячешься. Я же для тебя стараюсь… Любви – то я не прошу, просто ласковей будь. Я для тебя, Катерина, да что захочешь… А ты, как от чумного от меня шарахаешься.

      Катя густо покраснела. Бросила короткий взгляд на супруга.

      – Не привыкла я ещё, Иван Никитич, дайте время. Тяжело мне… Простите меня… Я больше не буду…

      В глазах блеснули слёзы и Катя прикрылась ладонью.

      – Ну вот ещё, – с досадой произнёс Галеев, заметив слёзы, – «больше не буду»… Прям, как маленькая… Ну что ты, Кать…

      Иван Никитич обнял её и прижал голову к плечу.

      – Ты меня не бойся… я тебя не обижу… Ну, всё, всё хватит сырости, скоро машина приедет, а мы не собраны. Давай, давай, – Галеев похлопал жену по попе. Катя вздрогнула, опять вспыхнули щёки.

      По попе её пару раз хлопнул сосед дядя Витя, деливший с ними общую кухню в Саранске. Алкаш и дурак, не дававший прохода матери после смерти отца, ещё там, в Саранске, приговаривая: «Налилась Катюха, растет смена». Она не пожалела тогда литра молока, которое стерегла на керосинке, плеснула соседу на грудь и живот. Хоть и пришлось тогда соврать матери, что разлила молоко по неосторожности, но дядя Витя после этого старался одновременно с ней на кухне не появляться, да и мать освободила от скабрезного внимания соседа.

      Воспоминания придали ей решительности. Катя нашла предлог освободиться от Галеева и вырвалась из объятий, судорожно начала складывать вещи.

      – Да-да… я быстро…

      Через

Скачать книгу