Время пыльцы - Оксана Штайн

Скачать книгу

Лично взял под контроль процесс уничтожения Храма Христа Спасителя.

      После принятия решения на заседании ВКПб и резолюции Комитета по делам культа с Храма смывали позолоту, раскалывали мраморные горельефы, дробили порфирные колонны, стальными тросами стаскивали при помощи тракторов кресты. Готовили к казни.

      Взрывом Лазарь руководил лично. Две мощные волны 5 декабря 1931 года… и полтора года разборки руин. Он не услышал воззвания Иисуса, получив в стране имя «железный Лазарь».

      На месте Храма должны были построить Дворец Советов с 75-метровой статуей Ленина. В 1960-м в заложенный фундамент залили открытый бассейн «Москва». Дионисийское торжественно наращивало мышцы под волной искусственного хлорного исторического беспамятства.

      В 1961-м Лазаря исключили из партии, которой он служил всю жизнь. Оставшиеся тридцать лет он прожил в забвении и затворничестве на Фрунзенской набережной в Москве.

      Раскаяния или покаяния от наркома, члена Политбюро ЦК ВКПб Лазаря Моисеевича Кагановича никто не услышал. Он заложил фундамент Храма Страны Советов в 1917- м, снося и взрывая на пути другие храмы и жизни, и умер в год взрыва Храма Страны Советов в 1991-м вместе со своей страной.

      Он прожил 97 лет и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. На православных кладбищах сладко пахнет медуницей, ландышами, шиповником, жасмином и земляникой. Папоротники на могилах взрываются вверх с силой зачатия жизни и воскрешения. Деревянные, металлические и каменные кресты ласково наблюдают за копошащимися птицами и не видят его, обвитого по рукам и ногам погребальными пеленами. Наверное, снова Бог ему помог, ведь его звали Лазарь.

      Деревянная лошадка

      На дворе стояла мягкая красно-жёлтая осень. Ёжики сложили свои простынки, насушили яблочных семечек для длинных зимних вечеров, нагрызли яблочных долек для тёплых чаепитий.

      Ветки хрустели в саду, листья шептали бегающим муравьям, чтобы несли их аккуратнее, и только старый деревянный Дом вздыхал, потому что люди из него выехали, и смех не щекотал больше стёкол его окон. Рёбра брёвен стали пошатываться, горло веранды покрыла ангинная плесень, а в пальчиках лестницы стал проглядывать ядовито-циничный мох. Дом кряхтел и мечтал о перерождении в тысячи деревянных игрушечных лошадок. Он будет рассыпан как карамельки по карманам смеющихся детей.

      В этой полудрёме Дом осел ещё на четверть бревна, крыша стала рушиться, так как чердачные тайны перекрыли клапаны волнения. Пыльные лёгкие с мешками сухой сладкой лесной малины, избитым медным тазиком и серебряной стружкой фотографий стали иссыхать. Дом трещал. В нём жили только крысы, но после разговорчивых детей Дом их не любил, потому что много суетились и прыгали.

      Снос Дома совпал с днём осеннего равноденствия. В этот равный и полный как стакан компота день Дом репетировал цокот лошадки. Народ с ближайших улиц набежал поглазеть на снос. Дом улыбался: лошадки ему снились.

      Как во сне, к нему бежала девочка, которая его любила. Раньше она рисовала и фотографировала его, лазила

Скачать книгу