ТОП просматриваемых книг сайта:
Власовец. Владимир Андриенко
Читать онлайн.Название Власовец
Год выпуска 0
isbn 9780887155666
Автор произведения Владимир Андриенко
Издательство Мультимедийное издательство Стрельбицкого
– Оно так, – согласился Серега Осипов. – Я сам помню. Про колбасу мы только слыхивали, но не ели. Не то, что в Москве. А одежду я за отцом донашивал. Нового почти и не покупали ничего.
Андрей ничего не ответил им. В их московской жизни ни у него, ни у его друзей проблем такого характера не было. И сейчас он не мог возразить этому киевскому парню, что с такой злостью поносил большевиков.
– И все бы ничего! – продолжал Остапчук. – Но я читал в учебниках по истории, как плохо жили при царе рабочие. И там хватили Ленина и Сталина за новую и счастливую жизнь, которую они подарили простому человеку. Но на деле я этой счастливой жизни не видел. Говорили нам учителя, что Сталин думает про нас. Но про мать мою кто думал?
– Какое там! – поддержал Остапчука Игнат Васильев. – Подумал он! Может для москвича все и хорошо было. Моя бабка пятерых детей имела и без мужа их поднимала. В 29-ом году сдала она одну комнату приезжему инженеру в квартирке нашей. Чтобы детей накормить и внуков. И мы все 8 человек в одной комнатушке ютились. Так соседка, курва, настучала в милицию. Пришел участковый и орал на бабку, что де она наживается на горе трудящихся и жильем государственным спекулирует. Бабка у него в ногах валялась, прощение вымаливала, дабы дело не завел. Домишко государственным был.
– И что? – спросил Остапчук.
– «Пожалел» он её и всего лишь из квартиры выбросил. И пошли мы все по чужим углам скитаться. И чего изменилось то? При царском режиме у дома был хозяин. Его эксплуататором окрестили и дома лишили. А потом стал домик народным. Народу, стало, принадлежать он стал. Вот моя бабка как многодетная и стала в двух комнатках жить. А потом её выбросили из квартиры. Из народной значит. Так в чем разница? Скажи мне, Рогожин, ты умный.
– А что я сказать могу? Не знаю.
– На фронте я воевал честно. Но где справедливость? И там её нет. Крысы штабные и пороха не нюхали, а орденами украсились. И жены у них походные. А меня едва в штрафбат не упекли из-за этого.
– Из-за девки что ли? – усмехнувшись, спросил Серега.
– Из-за медсестрички, – стал рассказывать Игнат. – Её Машей звали, и давала она всем. Говорила, что ей нас жалко. Так и помрем женской ласки не изведав. А нам чего? Каждый день жизнью рисковали.
– И что случилось? – Андрей вернул Игната к сути рассказа.
– Дак полковой переводчик, капитан, на неё глаз положил. Но мужик он дохловатый, очкарик такой, и так как я Машеньку ублажить не мог. И стала она больше ко мне бегать.
– Стало, не только из жалости давала тебе? – засмеялся Иван.
– Ну, мне не только, – ответил на шутку улыбкой Игнат. – Я ведь баб то на своем веку повидал. Мне на баб везло. Может оно от того, что я видный такой. Да и в койке кое-чего могу. У а на фронте какие бабы? Кое-когда перепадали медсестры да прачки. Но все страшные такие. Где их брали только. А Машка она не такая была. Красивая.
– И что капитан-очкарик?
– Приревновал и особисту меня сдал, за разговоры якобы антисоветские. Думал в штрафбат отправят на три