LITMIR.BIZ

      Александр. Москва, 2 января 1822 года

      Вчера встаю и нахожу в зале множество почтамтских чиновников, ожидавших, чтобы я проснулся. На свой счет взять я это не мог; но я им сказал, что тебе напишу и тебе очень будет приятно узнать, что в отсутствие твое относят они любовь свою ко мне.

      Между разговоров является вдруг Рушковский, которого впервые вижу с орденской лентой через плечо. Долго разговор был всеобщий; после отвел он меня в гостиную. «Мне надобно спросить у вас совета; я в затруднении». – «Что такое?» – «Вам известно, что, поскольку выбор моего помощника был предоставлен мне, и зная на этот счет мнение вашего брата, я объявил г-ну Трескину, что он будет моим заместителем». – «И вы очень правильно поступили». – «Да, но послушайте: вчера вечером г-н Рунич, который служит в Сенате, является ко мне и просит того же места, прибавляя, что мне надобно только написать записку князю, что он предупрежден и что мое представление будет одобрено… Что же мне делать?» – «Я удивляюсь, что вы меня о сем спрашиваете. Ваше слово должно быть неотменимо, кажется; поместить другого – значит, дать пощечину г-ну Трескину, прогнать его с почты, ослабить усердие всех служащих почты. Как можете вы делать соперником бездельника, каков Рунич, служащий в другом месте, для г-на Трескина, который 29 лет экспедитор, 16 лет коллежский советник и через чьи руки, вы сами говорите, прошли 4000 миллионов?» – «Правда, но как же князь?» – «Прежде всего, князь ничего вам не писал; можно какие угодно слова ему присвоить, а бывают и общие слова, кои принимают за согласие и истолковывают в свою пользу; впрочем, князь слишком справедлив (ежели допустить, что он обещал г-ну Руничу), чтобы не отдать предпочтения Трескину, в особенности когда узнает, что вы дали слово». – «Да ведь тогда все Руничи будут против меня». – «Лучше это, чем иметь против себя всю почту и плохо исполнять императорскую службу. Можете быть совершенно уверены, что, если вы сделаете такой афронт почтенному Трескину, все уйдут. Какая для других перспектива? Служить 30 лет и после быть помещенным под начало какого-нибудь молокососа. Поставьте себя на место Трескина».

      Долго я его уговаривал; наконец он решился, что представит обоих, и князь выберет кого ему угодно. Я этого не мог одобрить никак и доказывал Рушковскому, что ежели Трескин получит место, то ему не будет нимало обязан, а князю одному, что это ни Трескин, ни все прочие экспедиторы ему не простят, что я знаю от тебя, что московский почтамт держится отличными своими чиновниками: что ежели он их разгонит, то после не сладит сам и рано или поздно сам будет жертвою. «Ну ладно, хорошо; если меня сделают сенатором и лишат места, у меня будет меньше выгоды и меньше хлопот!» – «Тогда от вас зависеть будет не иметь сих хлопот; но зачем расстраивать почту?»

      Я этого человека, право,

Скачать книгу