Тирмен - Генри Лайон Олди

Скачать книгу

xlink:href="#n_1" type="note">[1] как шмель,

      В этом мертво кричащем мире

      Вы – почти недоступная цель.

А. Вертинский

      Год Зеленой собаки

      1

      – Нет, ну ты понял, да?

      – Я Жирному ничего не должен, – твердо сказал Данька.

      Он искренне надеялся, что получилось твердо. В горле першило: должно быть, от мороженого. Все время хотелось почесать кончик носа. И щеку. И под глазом. И вообще, настроение было – черней мазута.

      Кощей ухмыльнулся с гаденькой радостью:

      – Это ты Жирному скажешь. В деберц сел? – сел. Жирный тебя откатал? – ясен пень. Теперь плати.

      – Мы не на деньги играли, – возразил Данька. – Мы просто так.

      Он думал о том, что с Кощеем спорить легко. Кощей – гнида трусливая. Бегает и сплетни носит. Вот с Жирным спорить куда труднее. Совсем не выходит с ним спорить, с Жирным, и с кодлой его…

      Кончик носа свербил, подлец, до невозможности.

      Это от трусости, понял Данька. Я – трус. Вот оно как…

      – Просто так – четвертак! – лучась восторгом, выкрикнул Кощей. Сутулый, чернявый, готовый лопнуть от важности, он напоминал грача, хлопочущего над особо вкусным червяком. – А так просто – девяносто! Готовь бабки, Архангел! Данила-мастер!

      – Шел бы ты, Кощей… иди, воздухом подыши…

      Данька был противен сам себе. Во-первых, он не любил своего имени. Разве это имя для нормального человека: Даниил? Нет бы Сашка, Пашка… Во-вторых, к своей фамилии – Архангельский – он тоже относился без приязни, схлопотав из-за нее глупую кличку Архангел. В-третьих… «В-третьих» сейчас было самым главным. Ну что стоило вчера не задерживаться во дворе, а сразу пройти домой?

      – Не по-пацански выходит, – Кощей огорчился. Топнул ногой от возбуждения, угодив по лужице и обрызгав холодной водой штаны себе и Даньке. – Пацан сказал, пацан ответил. Мне-то что, мне по барабану, а Жирный не поймет. И братва не поймет.

      Братва ему, крысюку… От пацанских наворотов Кощея, безуспешно косившего под реальную шпану, накатывала тошнота. Такая подступает к горлу, когда стоишь на вышке, бассейн внизу кажется лужей, вроде той, по которой топал гад Кощей, и точно знаешь: прыгнешь – промахнешься, не прыгнешь – засмеют. Лучше найти деньги до понедельника. У мамы нет, у нее никогда нет, а у отца бывают. Редко, правда. Вечером зайти к отцу, спросить как бы невзначай: если есть, он не откажет.

      Рассказывать отцу про долг Жирному не хотелось. Загорится спасать, начнет строить планы, кричать, что он им всем покажет, что он боксом занимался, оставит ночевать, а утром все забудет и убежит по вечным своим делам. И деньги дать не вспомнит. И про бокс. Надо что-то заранее придумать: рюкзак хочу, мол, купить, или готовальню…

      С постамента, установленного в начале парка, на двух мальчишек глядел пролетарский писатель Максим Горький, недавно выкрашенный в ядовито-серебристый цвет. Сентябрь выдался теплый, ночной дождь легко взъерошил листву каштанов и кленов да еще оставил мелкие лужи, как память о небе. Голуби ворковали на плечах и голове Горького, а он все смотрел, и во взгляде его Даньке чудилось сочувствие.

Скачать книгу