LITMIR.BIZ

      Воды качая, колышется воздух,

      Ласковый, мягкий мы слышим мотив,

      Звуки плывут – вдоль лагуны, и волны

      Мерно им вторят, их лад подхватив.

      Песня врачует уставшую душу,

      Не покорённую в спорах с судьбой.

      Волны спокойны – качаются, тушат

      Моря шумы: плещет лёгкий прибой.

      Сердце поэта изранено, тяжкий

      Выбрал он в терниях путь для себя,

      Где только не был у жизни в упряжке?

      В вечных скитаньях, свой век теребя.

      Сказочный гений – о нём композитор,

      Близкий по духу, по странной судьбе,

      Нам рассказал, и теперь они квиты —

      В сказках, в моленьях, в грехах, в ворожбе.

      Волны играют, звучит баркарола —

      Томный, любовный, бессмертный мотив,

      Где – то, внимая ей, плачет виола…

      Песнь – с гондольером, любовь сохранив!

      Старик – скрипач. Блаженна безмятежность.

      Туманный день осенний приглушён —

      Простор для мысли, памяти… На нежность

      В сердечной глубине он обречён.

      Дверь времени его всегда открыта:

      Печаль и радость в бытии одном —

      Звучит осенней красоты палитра,

      Он вспоминал жену, детей и дом.

      Что ж дети? Далеко. Любимой нет —

      Есть скрипка, Моцарт, птицы, удивленье

      Пред тем, как льётся с листьев тёплый свет…

      Скрипач любил своё уединенье,

      Но вспоминал с охотою людей —

      Беседы о делах ушедших дней.

      День светлый миновал, но синий вечер

      Дал волю мысли, слуха не глуша,

      И музыка все боли дня – на плечи,

      Но лишь своей свободою дыша:

      «Всё ранит нас звучаньем. Скоротеченый

      Наш временной поток. Но не спеша,

      Себя мы познавать стремимся – вечный

      Мир духа наш: и вера, и душа…» —

      Так размышлял. Молчанье вечеров,

      Шум утра – слышит. Зреет и решенье:

      «Вновь буду сочинять, творить готов…»

      Скрипач в себе уверен, вдохновенье —

      Летит к нему. И звуки прошлых дней

      И нынешних – всё ближе, всё живей!

      Внук думал: дед способен озарять.

      Казалось, что безмерный день (единый!) —

      Вся деда жизнь. И свет неугасимый

      Теперь над внуком: силится принять

      Он творчество, как жизни суть. Отнять

      Не сможет даже властью возносимый

      Наследство деда. Здесь непримиримый

      Был внук: традиции не умирать!

      «Рембрандт… мой дед…» – вдруг образ старика

      Внук вспомнил: «Только

Скачать книгу