LITMIR.BIZ

      Цепь удовольствий, размышлений

      Тебе откроет, не стыдясь,

      Как ненадёжна эта связь

      Переживаний, ощущений.

      В тенёта речи улови

      Их, кратковременных и слабых,

      Как улетучившийся запах

      Духов и женщины. Любви.

      Когда сатанеешь от гнёта

      Того, что в сердцах сотворил,

      Подслушай у хаоса что-то

      И долго считай не своим.

      Признайся с печалью и молча —

      Себе самому, что не вдруг

      Пришла настороженность волчья

      К чужому движению рук,

      И к острому взгляду, и слову,

      И к хитрости полулюдей.

      …Не смоешь их липкую злобу,

      как запах и пот лошадей.

      Гурджаани, грузинская лёгкая грусть,

      Послевкусие страсти томятся в глазах и гортани,

      Всё горланят, картавят о давних годах наизусть. —

      Там сердцами целуется юность, не ртами.

      Гурджаани, соломенный запах любви,

      А горчинка её это время, как горы далече.

      Всякий раз были нежностью удивлены

      Губы, пальцы мои, погружаясь в горячие плечи.

      Нáни, гордое пламя за дверцей печи,

      За щелями гудящая тяга желанья.

      …Вот открыл и, сияя глазами, молчи.

      Ты не мысль о любви, ты звучанье её и пыланье.

      Очарованье старины —

      Давно забытая морока.

      И современнику без прока

      Касаться головой Стены[10].

      Собрать друзей у фортепьяно,

      На вечер Баха пригласив, —

      Несовременно, даже странно,

      Какой-то бзик, паллиатив.

      Как может нравиться старушка,

      Которой больше сотни лет,

      Её манеры, букли, рюшки,

      Удушье, пудра, полубред?

      …Так просвещенье, если честно,

      Унизило высокий слог. —

      Почтенье к прошлому исчезло,

      Как из кадильницы дымок.

      Оно в умах не часто тлеет,

      Действительность к уму строга.

      …Не оттого река мелеет,

      что стали выше берега.

      Брат арестован. Как же ты

      поехал на футбол?

      Брал прелести жены…

      Да и была ли боль