Большая книга хирурга - Федор Углов Большая биография

Скачать книгу

клетку. Не работа – мытарство! Двое погибших от подобной операции больных стоят перед глазами! Не повторилось бы… Те погибли уже спустя какое-то время, в палате, а этот лежит сейчас на операционном столе, и одно плохо рассчитанное или неуверенное движение, какая-нибудь внезапная ошибка – быть беде.

      Вот нужно перевязать левую желудочную артерию, а к ее основанию никак не подберешься. Дело в том, что, оперируя Гущина, я вскрыл грудную клетку в девятом междуреберье. Здесь же, зная, что опухоль расположена высоко, пошли через шестое. Это и затрудняет подход к брюшной полости.

      Разъединив ткани, отодвинув печень и желудок, я прощупал короткий, но широкий сосуд. Работая в глубине, как в воронке, не имея возможности видеть этот сосуд, я находил не глядя лигатуры, с расстоянием между ними около сантиметра. Следовало рассечь его точно посередине. Взял длинные ножницы, примерился, нажал, и сильная, показавшаяся мне жгучей струя крови ударила в лицо, залепила глаза. Ничего не видя, я просунул руку к артерии и, придавив ее к позвоночнику, остановил кровотечение. Повернул лицо к санитарке, продолжая сдавливать кровоточащий сосуд, выжидая, когда мне вытрут глаза и я снова смогу видеть… Как теперь наложить зажим на короткую культю сосуда, сократившуюся и ушедшую куда-то в глубь забрюшинного пространства? Медлить нельзя. А в это время В. Л. Ваневский тихо сообщает: «Давление упало, нужен перерыв!»

      Я по-прежнему держу рукой сосуд, чтобы не было кровотечения. Мария Владимировна Троицкая принимает меры, чтобы упорядочить давление, Ваневский вводит сердечные и противошоковые растворы, а Александр Сергеевич – новокаин, чтобы умножить болевой рефлекс…

      Появляется отлучившийся Николай Николаевич, подходит к операционному столу, смотрит на рану, говорит мне:

      – Здесь очень опасно повторное кровотечение. Нужно постараться захватить сосуд под твоими пальцами, не отрывая их. Лучше всего, папенька, подойдет для этого кривой почечный зажим Федорова.

      Как я сам не додумался!

      Когда после определенных усилий удалось защелкнуть сосуд браншами зажима и я отнял свою руку, она словно закостенела от длительного судорожного сжимания. Впервые за много минут нечеловеческого напряжения можно было хоть ненадолго расслабиться… Я сел на табуретку, стоящую у стола, чувствуя невероятную усталость. Все эти тяжкие минуты тревожно жила во мне, пугающе давила одна и та же мысль: если больной погибнет на операционном столе, с какими глазами выйду из операционной?! Слышу мягкий голос Николая Николаевича:

      – Отдохни, папенька, отдохни. С кровотечением справились, страшное позади.

      После перевязки доставившей столько хлопот артерии желудок можно было ввести в плевральную полость без труда. Трудно другое – наложить соустье между культей пищевода и дном желудка. Самый ответственный этап операции! Вся эта работа проводится высоко в плевральной полости, выше дуги аорты, то есть почти у самой шеи. Неудобно манипулировать, а тут еще то иглы в иглодержателе вертятся,

Скачать книгу