Скачать книгу

правительства и стала на целые часы прилипать старческим своим ухом к нашей замочной скважине.

      Тогда-то и порешили мы сократить остаток дней ее бренной жизни.

      Способ, изобретенный нами, поразил бы своей утонченностью прозорливый ум основателя иезуитского ордена.

      Развалившись на плюшевом диванчике, что спинкой примыкал к замочной скважине, равнодушным голосом заводили мы разговор такого, приблизительно, содержания:

      – А как ты думаешь, Миша, бабушкины бронзовые канделяберы пуда по два вытянут?

      – Разумеется, вытянут.

      – А не знаешь ли ты, какого они века?

      – Восемнадцатого, говорила бабушка.

      – И будто бы работы знаменитейшего итальянского мастера?

      – Флорентийца.

      – Я так соображаю, что, если их приволочь на Сухаревку, пудов пять пшеничной муки отвалят.

      – Отвалят.

      – Так вот пусть уж до воскресенья постоят, а там и потащим.

      – Потащим.

      За стеной в этот момент что-то плюхалось, жалобно стонало и шаркало в безнадежности туфлями.

      А в понедельник заново заводили мы разговор о «канделяберах», сокращая ничтожный остаток бренной бабушкиной жизни.

      Вскоре раздобыли себе и сообщников на это гнусное дело.

      Стали бывать у нас на Петровке Вадим Шершеневич и Рюрик Ивнев».

      Принимал участие в этом забавном фестивале и Сергей Есенин: «Перед тем как разбрестись по домам, Есенин читал стихи. Оттого ли, что кричал он, ввергая в звон подвески на наших „канделяберах“, а себя величал то курицей, снесшейся золотым словесным яйцом, то пророком Сергеем; от слов ли, крепких и грубых, но за стеной, где почивала бабушка, что-то всхлипнуло, простонало и в безнадежности зашаркало шлепанцами по направлению к ватерклозету».

      Так развлекались стихотворцы первых лет советской власти, находившие, по молодости лет, радости даже в коммунальном проживании.

      В отличие от бабки в шлепанцах.

      И опять Мариенгоф, и снова тема «грамотного подселения»: «К осени стали жить в бахрушинском доме. Пустил нас на квартиру Карп Карпович Коротков – поэт, малоизвестный читателю, но пользующийся громкой славой у нашего брата.

      Карп Карпович был сыном богатых мануфактурщиков, но еще до революции от родительского дома отошел и пристрастился к прекрасным искусствам.

      Выпустил он за короткий срок книг тридцать, прославившихся беспримерным отсутствием на них покупателя и своими восточными ударениями в русских словах.

      Тем не менее расходились книги довольно быстро, благодаря той неописуемой энергии, с какой раздавал их со своими автографами Карп Карпович!

      Один веселый человек пообещал даже два фунта малороссийского сала оригиналу, у которого бы оказалась книга Карпа Карповича без дарственной надписи.

      Риск был немалый.

      В девятнадцатом году не только ради сала, но и за желтую пшенку

Скачать книгу