ТОП просматриваемых книг сайта:
Сеятели. Я мыслю, следовательно, существую. Владимир Шорохов
Читать онлайн.Название Сеятели. Я мыслю, следовательно, существую
Год выпуска 0
isbn 9785449686992
Автор произведения Владимир Шорохов
Жанр Киберпанк
Издательство Издательские решения
– Поцелуй меня, – уверенно попросила девушка. Ее глаза сияли от радости, но он не успел к ней нагнуться, она встала на носочки и прильнула к его губам. Поцелуй получился корявым, будто поцеловался с ведром, – Дурак… – она обиделась, покраснев, тутже убежала.
– Постой, – прохрипел он. На днях купался в речке, вода еще не прогрелась, вот теперь и хрипел. – Постой, я же… – но Светлана уже далеко убежала. «Вот дурак», подумал про себя и быстро побежал за ней.
– Уйди, ты даже целоваться не умеешь, – возмутилась она, когда он подошел к ней.
– Но я же ни с кем не чмокался.
– Не чмокался?
– Нет, – уверенно ответил мальчишка.
– А Валька сказала, что ты с ней целовался.
– Дура она. Злится, что велик не дал. Валька мне его в прошлый раз разбила, колесо восьмеркой погнула, отец чуть было не отлупил.
– Точно? – хитро прищурив глаза и нагнув голову набок, спросила Светлана.
– Ну да…
Девушка тут же подбежала и впилась ему в губы.
– Тебя надо научить, как это делать.
– Вот и учи, – только и успел он сказать, как она опять прильнула к его губам.
А ведь это был его первый поцелуй. «Что там было со Светкой?», старик прикоснулся к своим сморщенным губам. «Уехала из деревни, а после, говорят, вышла замуж. Ах да, это уже было после… Да, точно, после того, как я отслужил в армии».
Воспоминания порой были туманными, обрывистыми, даже не понять, к чему они конкретно относились. Это шум, хлам, ему место в корзине, но он почему-то сотни раз перезаписывался в его мозгу. Значит они что-то да значили. Но теперь, спустя столько лет, Игнат не мог ничего вспомнить. А иногда он боялся своих воспоминаний, боялся даже подумать о них. Печаль опускалась на плечи, на душе становилось так горько, что его старческие глаза не выдерживали и по ним текли слезы отчаяния. Он один, не может обнять внуков, их нет, не может поцеловать жену, она давно уже покоится с миром. Он один, но скоро и его путь закончится. Старик смотрит на свои пергаментные руки, чуть дрожащие пальцы. Еще год или два, и его путь закончится.
Воспоминания стали доступными, не все можно выудить из мозга, не все удается расшифровать, но с каждым годом появляются все новые и новые технологии. Воспоминания стали законом, не надо допрашивать подозреваемого, достаточно взглянуть в его прошлое, как бы отмотать ленту назад, и дознаватели увидят все. Правосудие ликовало, но в то же время само себя боялось, а вдруг их проверят, вдруг их память также подвергнется проверке.
Гнев народа перешел в ярость. Это были не забастовки и не митинги, это была почти война с одним только требованием: не трогать воспоминания. У человека должно остаться свое личное, неприкосновенное, не потому,