LITMIR.BIZ

      Однако сам он принимал активное участие в движении карбонариев, был избран «капо» и участвовал в покупке и хранении оружия.

      Организация карбонариев напоминала масонскую. Представление о том, что они якобы одевались в дерюгу от мешков с углем и что их руководитель восседал на троне, сделанном из груды древесного угля, – не более, чем миф в духе тех легенд, что создавались о борцах за свободу и независимость, составляющих заговоры в лесах Абруцци. На самом же деле это были крестьяне, рабочие, портные и даже кое-кто из мелкого духовенства, которые просто испытывали чувство солидарности с перепачканными в саже представителями одной из древнейших профессий. Итальянский карбонарий имел столь же смутное представление о процессе производства древесного угля, как франкмасон о работе каменщика.

      Углерод пользуется ни с чем не сравнимой популярностью не потому, что это единственное возможное топливо, а потому, что это единственное твердое топливо с очень удобным и, по сути, важнейшим свойством – сгорать практически до конца, не оставляя никаких продуктов горения. В 1860 г. Майкл Фарадей посвятил одну из своих прославленных рождественских лекций в Королевской Ассоциации «Химической истории свечи», в которой объяснил юным слушателям, что продуктом любого горения углерода служит углекислый газ, не оставляющий осадка. Почти за 50 лет до того он собственными глазами видел, как во Флоренции его наставник Гемфри Дэви на опыте продемонстрировал справедливость этого утверждения: он полностью сжег алмаз, воспользовавшись «большим зажигательным стеклом герцога Тосканского». От алмаза не осталось и следа. Упомянутой особенностью углерод отличается почти от всех других горючих веществ. Если бы углерод оставлял в ходе горения твердый остаток, какой оставляют металлы – то есть оксид, более тяжелый, чем само исходное вещество, – с объемом отходов от наших очагов мы просто не смогли бы справиться.

      Углекислому газу тоже надо куда-то уходить. Для Фарадея эта химическая особенность углерода была настоящим экономическим чудом, но даже он понимал, насколько вредно то, что мы сейчас бы назвали выбросами углекислоты в городах викторианской эпохи. «Свеча будет гореть четыре, пять, шесть или семь часов. Каков же в таком случае должен быть дневной объем углерода, попадающего в атмосферу в виде углекислого газа!» Фарадей подсчитал, что человек в день в своем организме преобразует семь унций углерода из сахара, а лошадь – 79 унций. «Не менее 5 000 000 фунтов, или 548 тонн, углекислого газа выдыхается обитателями Лондона за двадцать четыре часа». Фарадей недоумевал по поводу того, что растения способны поглотить весь этот углекислый газ. Конечно, ему ничего не было

Скачать книгу