LITMIR.BIZ

      Надю всё это крайне забавляло. Потому что по большому счёту не имело к ней никакого отношения. Она не была ЕГО женщиной. А значит «бросить» её он по определению не мог. Невозможно бросить того, кого у тебя нет.

      Он «уходил», она закрывала за ним дверь и продолжала жить своей жизнью. Которая была у Нади всегда, независимо от его присутствия или отсутствия.

      Надя не сидела у окошка в ожидании любимого, подперев кулачком подбородок. Не претендовала на что-то большее и никогда не метила в жёны.

      Потому что её устраивало быть любовницей.

      Устраивало не брать трубку поздним вечером или врать про занятость, когда, возвращаясь от друзей слегка под градусом, он звонил ей и просился приехать (жена-то на занятость не могла спереть).

      Устраивало, что он не задавал вопросов, где Надя и с кем, когда не с ним (потому что не было у него никаких прав на подобные вопросы).

      Устраивало, что его всегда выглаженные рубашки пахнут «Ленором», и это не Надина забота.

      Устраивало получать цветы седьмого, а не восьмого марта (восьмое всецело принадлежит жене и тёще). И радоваться, скажем, подаренному ко дню рождения новенькому сотовому телефону. Даже двум. Потому что первый не прожил и месяца, попав под зад увесистого электрика, во время ремонта стиральной машины присевшего на табурет, где этот самый телефон лежал.

      Орлов, кстати, увидев у Нади тогда новую стиральную машину спросил:

      – Откуда она у тебя?

      – Друзья скинулись и подарили на день рождения. А что?

      – Жена второй год клянчит такую же, а я всё никак не куплю.

      Ну да. А Наде два сотовых за один месяц (которые в разы дороже той машинки) – пожалуйста. Надя ведь любовница. С ней, вроде как, положено быть щедрым. Не то, что с женой…

      И самое главное – Надя никогда не любила Орлова. Ей просто было с ним удобно.

      С ним и с толпой поклонников, коих в жизни Нади всегда было в достатке.