Скачать книгу

правда. В дни эксов, когда у нас не хватало кинжалов…

      Незабвенный шалаш

      Испробовав бритву на Зиновьеве, Коба посадил к зеркалу Ильича. Будущий Вождь ловко побрил Вождя сегодняшнего. Без единой царапины. После мы услышали, как Зиновьев захрапел в соседней комнате. Ильич принес карту города и начал мучить нас вопросами:

      – Если нападут здесь, – тыкал он пальцем в карту, – что будем делать?

      – Уйдем через дворы. Я тут все знаю, – успокаивал Коба.

      – А если во дворах засада мерзавцев? – не унимался Ильич. Коба терпеливо объяснял, как мы уйдем и в этом случае. Наконец Ильич успокоился и даже согласился отдохнуть перед путешествием.

      Коба потом сказал мне:

      – Нечего морщиться, дорогой, Ильич не трус. Видно, после казни брата у него необоримый страх перед насилием. Но он может быть и очень храбрым… как во время июльских дней.

      Мне кажется, у Ильича было некое психическое отклонение. И потом, после Революции, когда он постоянно, маниакально призывал к беспощадному революционному насилию, думаю, так он побеждал свой постоянный тайный страх перед ним.

      В одиннадцать вечера мы разбудили Ленина и Зиновьева. Ильичу надели седой парик и кепку. Стайкой вышли из квартиры. Я, с револьвером, шел первым, Коба, тоже с револьвером, замыкал шествие. На углу встретили полицейского. Он не обратил на нас внимания. Но пришлось замешкаться. Ибо при виде полицейского Ильич ловко нырнул во двор, где мы с великим трудом его отыскали.

      На Финляндском вокзале Коба наконец объявил: едем в Сестрорецк.

      Еще недавно вокзал видел Ильича на броневике, и вот теперь с этого же вокзала он бежал из столицы…

      Сели в поезд. В вагоне Зиновьев тотчас заснул, Ильич не сомкнул глаз.

      – Какие нервы у товарища! – говорил он и будил сильно храпевшего Зиновьева, боялся, что мощный храп привлекает к нам внимание.

      В Сестрорецке приехали в дом большевика-рабочего Емельянова. Вечером того же дня Емельянов привез нас на берег большого озера, где ждали двое его сыновей. Они перевезли нас в лодке на другой берег…

      Мы очутились в зеленом раю. Здесь недалеко от кромки воды стоял шалаш (в таких живут крестьяне во время сенокоса).

      Коба и сыновья Емельянова начали разгружать лодку. Носили в шалаш, как выразился Коба, «все необходимое для жизни наших Робинзонов».

      Стояла полная луна. Робинзон Зиновьев прохаживался по берегу озера.

      – Какая тишина, – восторженно шептал он. – Слышно, как шелестит трава. Слышите? И небо… Полное звезд… Такое в городе не увидишь.

      Ильич, задумавшись, сидел поодаль, у воды. Я боялся нарушить его покой.

      Но он заговорил сам, и куда менее поэтически:

      – Построже надо в Совете с меньшевиками. Не будьте добреньким тютей-соглашателем. Никакого примиренчества с прохвостами. Надо все время разоблачать эту блядскую нечисть…

      Наконец все привезенное перенесли в шалаш. Обнялись на прощание.

      Мы с Кобой сели в лодку, сыновья Емельянова взялись за весла. Поплыли.

Скачать книгу