Скачать книгу

      каждый как стая, как неохваченный дым.

      В нем смешались с траурницей – белизна

      капустницы, свет смешался и мрак,

      и он отражается в зеркале как весна,

      а в другом – как конь апокалипсиса и прах.

      Не обернись на него – умрешь!

      лучше и дальше играть в костюм,

      в любовницу, армию, медный грош,

      в дольче, в габбану, вообще, в парфюм.

      Вот он смотрит в тебя глазами, что состоят

      из тебя и земли, тебя и реки времен,

      и он плачет и пляшет, и слезы его горят

      васильками и бабочками без лиц и людских имен.

      Он проходит как облако, зеркалами его не взять,

      не зацепить рукой, и пуле он невидим,

      и расширено облако криком нездешних стай,

      волочащихся сдутым куполом вслед за ним.

      А заглянет в реку – обращается в деготь, в кровь,

      только бабочки в горле шумят, словно крови бег,

      и ты – сам из бабочек – ложишься как долгая бровь

      в бабочкин снег – в далекий стеклянный снег.

      ЩЕЛЬ

      Горящий человек заходит в сад,

      он в языках огня, и крик как сад,

      он видит, как в саду стоит олень,

      и видит щель меж ребер, словно свет.

      Он смотрит в щель, а там стоит олень,

      такой же, только больше и точней,

      и как из-под двери, горит в нем свет,

      и кто-то тихо говорит за ней.

      Горящий человек глядит сквозь щель

      и видит там оленя из слюды

      и звезд, и вышел он на мировую мель,

      и там стоит среди живой воды.

      И щель горит в ребре, а там, за ней

      стоит олень, и мирозданье всё

      кружит в хрусталике на дне зрачка,

      и щель горит в его боку, за ней

      стоит горящий человек, весь в языках,

      и щель в его боку полна огня,

      и шепчет рот ее: нет, ты не прах,

      ты – это свет, что сотворил меня.

      БЛЕЙК И МЛАДЕНЕЦ

      Уильям Блейк парит в дирижабле, а дирижабль в другом

      парит дирижабле, а тот в Уильяме Блейке,

      странная, если вглядеться, фигура, как снежный ком,

      вывернуть в капли из садовой лейки

      и поместить в сферу неба, откуда берется дождь.

      Блейк идет в сторону Оксфорд-стрит, его спина в пламени,

      замечает подкидыша на пороге,

      берет его на руки, видит драконьи крылья,

      но не отбрасывает, а что-то шепчет в ухо.

      Уильям – тертый калач! Сатана, говорит Уильям,

      это неправильное слово, правильное – Force, Сила,

      и несет дитя в приют мимо

      трактиров, набережных, инвалидов,

      мимо луж, телег, хлопающих калиток,

      мимо служанок, клерков, грузчиков, открытых окон,

      Уильям идет как разорванный кокон,

      ставший бабочкой в воздухе достоверном,

      мимо матросов, баров, мимо таверны

      с государственным флагом, славься и правь морями,

      бабочка с выгоревшими бровями!

      Первая сфера Англии – ангел по имени Сандальфон,

      снег на него сыплется со всех сторон.

      Совесть – это форма пространства и речи.

      У Блейка на спине зажглись все свечи.

      Любовь это то, что формирует формы, гнет брег и губы,

      но щадит тростник и рыбацкие шлюпы.

      Младенец умирает, совсем синий, но Блейк донесет младенца,

      он донесет младенца,

      завернув в свое сердце бум-бум, в свое сердце бум-бум —

      одно и то же сердце для лошади, рыбы и бабочки.

      Наших форм не видят ангелы, все это бред собачий

      про нежных ангелочков.

      Язык смерти – все, что мы тут столь важно делаем и вещаем —

      им неведом, и сами мы им неведомы.

      Ангелы видят сердце Блейка – что-то вроде безрукого

      и безногого инвалида, в лучах плывущий обрубок,

      что-то вроде пустой байдарки на зеленой реке —

      звезда Престолов.

      ГОГОЛЬ В РИМЕ

      Николай танцует на площади, а птица в небе,

      чарторыжская липа цветет, майор Ариэль!

      Что произойдет, то вновь повторится

      раз в миллион лет карамелькой под языком.

      Николай,

Скачать книгу