Скачать книгу
Каракумами, корабли (триеры) – кораблями (пустыни). Первый подвиг Мустафы был выслушан с интересом. «Э, да, кто тебе, чума, сказал историю моего прадеда? Он сказал ее только своему старшему сыну только перед его смертью», – страшный сержант в наигранном гневе смахнул со стола три тома Полного Собрания Сочинений (до этого, на протяжении арабо-древнегреческого политзанятия, он натягивал на них свою ушанку для придания ей остромодной «кирпичеобразной» формы). «Наверное, профессор Кун встречался с ним во время своего самаркандского путешествия». «Короче, – сержант Аскеров обернулся к роте, – все быстро забыли, что тут вам сейчас говорилось. Это тайная история моего рода. Убью суку, кто вспомнит про дедушку Мустафу». С этого времени ротный санинструктор и личный писарь и.о. старшины младший сержант Макаркин стал еще и приватным рассказчиком страшного сержанта, заслужив от него обозначение Друг. Оно обязывало так же – Друг – обращаться и к Бахтиёру Аскерову; по частоте употребления в их диалогах это слово могло соперничать со словом «сэр» в диалогах американской армии: «Как дела, Друг?». «Очень хорошо, спасибо, Друг». «Не вижу радости, Друг. Может, Друг хочет кушать?». «Нет, спасибо, я сыт». «Ты не сказал «Друг»». «Извини, Друг, я думал…". «Ты думал, что я тебе уже не Друг. Ты думал, что я тебя предал. Так, Друг?». «Нет, что ты, Друг. Друг не может предать Друга». «Друг не может. Ты можешь» (Ёбс по морде). «Друг еще больше загрустил… Ты на меня не обиделся?». «Что ты, Друг. Друг не может обидеться на Друга». «Но я тебя ударил, Друг…". «Ты просто ошибся, Друг. Враги заставили тебя». «О-о, Друг понял Друга. Прости, Друг». Долгое объятие. Рота, просветлённая диалогом Друзей, молчит. С одной стороны, это служило надежной охранной грамотой от внешних потрясений, в избытке подстерегающих практически любого солдата на первом году службы. С другой, эти потрясения казались иногда Макаркину легким дуновением ветра в сравнении с ураганом Большой Дружбы.
Два часа ночи. Наряд по кухне вернулся в роту. На цыпочках кухонные крепостные приносят к кровати страшного сержанта поднос с жареной картошкой, маслом, белым хлебом, крепким чаем. Так же на цыпочках исчезают во тьме расположения роты. У кровати страшного сержанта собирается достархан из его ближайших сподвижников – каптерщика Муслимова и замкомвзвода Асламова. В какой-то момент Друг вспомнил о Друге. Вопль рвет душное пространство казармы: «Дру-у-г!!!». Девушка Люба из сна младшего сержанта раскрывает свои объятия и истошно орёт «Дру-у-уг!». Сон теряет свою логику. Это уже не сон. Может, крикнет «страшный» пару раз и уймется? Рота как по команде перестала ворочаться, храпеть и пукать. «Друг! Друг не слышит меня! Мой Друг умер!». Сержант Аскеров срывается с места и устремляется напрямик к Другу, по пути переворачивая тумбочки и кровати с уже не спящими воинами. Воины с перевернутых кроватей как тараканы заползают под уцелевшие лежбища более удачливых соседей. Когда ночью Друг ищет
Скачать книгу
