LITMIR.BIZ

      Панченко И. Спектакль об актёрах, актёрстве и любви.

      Новое русское слово – 1998 – 6 ноября.

      Ксения Гамарник. К нам приехал Козаков!

      «Актёр – не профессия. Актёр – это диагноз. Актёр зациклен на себе. Он, как женщина, которая беспрерывно смотрится в зеркало и примеряет платья… Ведь женщина хочет нравиться. Актёр тоже. Он должен нравиться публике, его должны полюбить».

      Те, кто читал детям или внукам книжку про смешного толстяка Карлсона с пропеллером на спине, наверняка помнят, как Карлсон, укутавшись в простыню, бесшумно и таинственно парил в ночном небе. «Я – маленькое привидение, – говорил Карлсон, – дикое, но симпатичное». А теперь представьте себе, что в тихом уютном доме действительно появилось привидение, симпатичное, но всё же таящее угрозу. Именно такое чрезвычайное происшествие случилось в комедии английского драматурга Ноэля Кауарда «Невероятный сеанс». Постановку этой комедии осуществил в своём театре «Русская антреприза Михаила Козакова» народный артист России Михаил Козаков. Тот самый Козаков, которого по его работам в театре, кино и на телевидении знает вся страна. Козаков выступил не только режиссёром-постановщиком «Невероятного сеанса», но и сыграл в спектакле одну из главных ролей.

      Поклонники театра получили возможность увидеть этот спектакль в Филадельфии. В зале был аншлаг. Уже давно русскоязычная интеллигенция не была столь единодушна в выборе театрального зрелища, как в этот раз. И ожидания не были обмануты. Публика щедро аплодировала любимым актёрам и от души смеялась над комическими положениями пьесы.

      Итак, налаженный быт элегантного жилища маститого английского писателя. Правда, как раз элегантность убранства зрителям пришлось додумывать самим, так как пьеса шла в сборных случайно подобранных декорациях. Впрочем, это обстоятельство публика, увлечённая необычными поворотами сюжета и прекрасной игрой актёров, великодушно простила прилетевшему из-за океана театру. Зато те, кто внимательно изучил фотографии сцен из спектакля, воспроизведённых в программке, убедились в том, что в Москве пьеса идёт в достойном декорационном обрамлении.

      В последние годы, с появлением жены Рут, в жизни писателя Чарльза всё устоялось. Свою роль интеллектуала, эстета и скептика Козаков исполнил с мастерством и изяществом. От ироничных снисходительных интонаций до мягкой пластики движений – всё оказалось свидетельством замечательной классической российской театральной школы. Словом, это был всеми любимый, ничуть не изменившийся Козаков – до кончиков ногтей. Его писатель нервен и нежен. Где-то в глубине души, под спудом спокойной привязанности к Рут, дремлет воспоминание об умершей жене Эльвире.

Скачать книгу