LITMIR.BIZ

Скачать книгу

разговаривал со своим верным какаду – лесной кукушкой, которую научился довольно хорошо передразнивать на её родном языке.

      За этим занятием меня и застал самый злостный мой насмешник – Аркашка Хромов, сын богатого купца, которого никак нельзя было принять за отпрыска родителя-разночинца или отставного солдата; принят он был в гимназию только лишь благодаря тому, что папаша его регулярно ссужал гимназию дровами, чернилами, бумагой и пенькой. Я до сих пор не знаю, для чего учебному заведению нужна была пенька, но Аркашка чувствовал своё превосходство над всеми мальчиками, в числе которых были и настоящие сыновья или внуки отставных солдатов, включая ветеранов Наполеоновской войны. Хамству Аркашки не было предела. Он плевался в классных комнатах, справлял нужду, не доходя до уборных, расположенных во дворе за зданием гимназии, вертелся на уроках, как флюгер, не слушая объяснение учителя, и всем своим видом показывал, что именно он тут хозяин. Учителю словесности Тихомирову Аркашка сказал, что тот длинноносый болван, а немцу Готтшаейру даже умудрился плюнуть между глаз, когда тот потребовал от Аркашки спряжение глагола lesen в Plusquamperfekte.

      – Не лезь ты ко мне, немецкое отродье, со своими шлезен-gelesen! – крикнул ему злобно Аркашка, запутавшись в глаголах как корова в лесной чаще. – А то сейчас дядьку папашиного позову, так он тебе покажет! Отвесят тебе gelesen на всю твою инородскую физиономию!

      Учитель не снёс такой наглости и треснул Аркашку тростью по шее, за что через несколько дней был уволен по причине профессиональной непригодности из-за непочтительного отношения к воспитанникам. Вместо Готтшайера взяли молоденькую сухощавую фройляйн Kiebitz, она жутко боялась Аркашки, и какую бы грамматическую чушь он не порол, повторяла как заводная: «Sehr gut, Herr Kromoff, sehr gut!»

      Другие мальчики водились с Аркашкой только из страха и раболепия. Многие из его свиты были мне даже симпатичны, особенно Костя – сын профессора Коньковича из академии лесничества; может, от того, что Костя, как и я, был черноволос и чернобров, только глаза не чёрные, как у меня, а серые с желтоватыми прожилками, и смотрел он ими не робко, пряча взгляд за ресницами, а прямо и дерзко, и тем не менее – незлобиво. Понимая положение дел, я даже не слишком злился на Костю, когда он, по наущению Аркашки Хромова, сбивал мне фуражку или капал чернилами в суп. Но в тот злополучный день, когда Милентий отпустил нас на перерыв, и я, по обыкновению, спрятался за высокими липами, устроившись на траве за полуразрушенной беседкой в кустах жимолости, и не заметил, как Костя и Аркашка выследили меня. Была поздняя весна, я дышал горьковатым ароматом отцветающей сирени, представлял своего верного какаду у себя на плече и, обращаясь к нему – наперснику своих дум и забот, – сначала говорил с ним по-английски, как привык, только что придуманными фразами и несуществующими словами и, на свою беду, увлекшись, в конце решил два раза прокуковать. Тотчас из-за ствола старой липы я услышал нахальный Аркашкин смех.

      – А ну, Костька, наподдай этой кукушке

Скачать книгу