LITMIR.BIZ

      Любава много знала о любви. Посиди, повышивай… и не такого наслушаешься! Да и готовили взрослые матроны своих дочерей к замужеству так, чтобы не стало для них откровения в мужней жизни.

      Потому княжна уже не худо разбиралась в некоторых щекотливых и совершенно не девичьих моментах. И точно знала, что мечтать надобно о женихе сильном, красивом, добром!

      Любава прикрыла глаза, представляя себе будущего мужа.

      И он был… от и до – Иванко!

      Даже губы сами собой в улыбке расплылись, ни чуточку не смутив бесстыжей мыслью. А чего стыдиться? Любви?

      Любви нельзя стыдиться, так можно её напугать… Она ведь хрупкая, нежная, ранимая – вспорхнёт, и потом её долго не поймать.

      Любовь…

      Сладкое чувство.

      Любава помнила тот миг, когда Иванко всерьёз и надолго запал в её душу.

      Жарким летним днём княжна, разгорячённая игрой в догонялки, заскочила в кузницу, дабы напиться, ну и по делу… Алехно, конюх, уже за столько лет смирившись, что на Любаву управы нет и не будет, а, стало быть, девица всё равно будет околачиваться возле коней, отправил её с важным поручением – за новыми подковами для Буяна.

      Любава, пока бежала, на радостях заигралась… А как вспомнила указание Алехно, тотчас к кузнецу и метнулась. Заскочила в кузню, да так и осталась стоять с открытом ртом, наблюдая за Иванко и его батькой, Громыхало Митятичем. Огромный мужик, поперёк себя шире. В серой рубахе, с закатанным рукавом, да кожаном фартуке. Тёмно-русые волосы в хвост затянуты, да лентой из кожи закреплены на голове, дабы не мешались.

      Размашистые брови, глубоко посаженные светло-ореховые глаза, крупный нос, небольшая борода, да усы.

      Кузнец вселял благоговейный страх и уважение. Они были неприкосновенной кастой. Считалось, что они могли выковать не только мечи, инструменты, но и судьбу. Иногда даже к кузнецу приходили крестьяне с просьбой вылечить болезни. Вот и Громыхало был не только мастером на все руки, но мужиком слова. Не было ни одного селянина, кто бы плохо отозвался о Громыхало Митятиче. Впрочем, как и о сыне его – Иванко. Он в батьку пошёл. И статью, и силой, и человеческими качествами, а вот лицом многое от мамки унаследовал. Марья Ефимовна – хрупкая женщина, с тонкими чертами, светлыми волосами и голубыми глазами. Хозяюшкой была прилежной, домовитой и работящей. И только одно её в жизни огорчало, и то по слухам тех же местных, что деток окромя Иванко им с Громыхало боги больше не дали.

      Батька только вытащил клещами горячую заготовку из печи, положил её на наковальню и тюкнул молоточком, придавая форму пока ещё пластичному железу. Иванко в точности повторил движение отца, огромным молотом-кувалдой ударив в то место, куда указал Громыхало. Накачанные мышцы паренька вздулись, по мускулистой спине ручьями бежал пот, а Любава слушала музыку кузни… и влюблялась в белобрысого, слегка курносого Иванко.

      Дзинь-бом

Скачать книгу